Мир уршада

— Как замечательно, что тайный, никому не известный Янтарный канал открывается всего в двух восходах пути от места, куда тебе надо попасть, — как бы невзначай, про себя, отметила Кеа. — Насколько мне известно, мощеная дорога есть только в верхнем течении Леопардовой реки, до пересечения с Шелковым путем, а ниже начинаются те самые джунгли и владения семей раджпура. Однако все мощеные дороги на Срединном материке, как, впрочем, и вообще все дороги, патрулируют димахосы и гоплиты Леонида. У тебя есть причины и их опасаться, Женщина-гроза?

Нюхач начал меня пугать. Нюхач, который никогда после рождения не был на родной планете. Я подумала, что еще парочка таких догадок, и я начну бояться этого рыхлого куска теста, способного, кажется, не только висеть на ветке и бесконечно таскать в пасть жратву. Я начала потихоньку догадываться, за что платят такие огромные деньги шейхи, короли и прочие властители всех трех твердей. Они получали не только нос, способный издалека обнаружить любого неприятеля. Они получали живую библиотеку…

— Кеа, этот канал пробили специально для меня. Кеа отнеслась к последнему заявлению с должным уважением. Она даже на некоторое время перестала жевать и сопеть.

— Я не стану спрашивать Женщину-грозу, кто на Хибре умеет пробивать Янтарные каналы, все равно ты мне не ответишь… Но перед тем, как согласиться на твои условия, позволь мне понюхать и… взглянуть на Камень.

— Зачем? — Просьба мне показалась обычным любопытством, но я не стала возражать. Редкий смертный держал в руках подарок уршада. А нам с Кеа ведь предстояло полюбить друг друга. Я открыла сундучок и поднесла его к носу нюхача.

Кеа смотрела на переливы хрустальных граней так долго, будто впала в транс.

— Я должна его запомнить, — тихо пробурчала она. — Если что-то случится… на всякий случай, понимаешь? Если его похитят у тебя, я снова смогу его найти. Женщина-гроза, я спрошу кое-что, это важно. Тот человек, или те люди, которым ты несешь Камень… зачем он им?

Забавно все повернулось. Забавно и немного страшно. Уродка из корзины задала мне тот же вопрос, который я совсем недавно задавала ей.

— Чтобы попасть на четвертую твердь, — сказала я.

— А зачем вам туда? — Кеа и не думала смеяться.

— Чтобы вернуться и научить людей жить в мире. Матери волчицы уверены, что на четвертой тверди сосредоточена вся мудрость и вся благость вселенной, которой не досталось нам.

— Тогда я спокойна, — Кеа прикрыла свои прекрасные девичьи глазки. — В конце концов, какая разница, кто первый попадет в рай, верно, Женщина-гроза?

— Зато я не спокойна, — до бестолковой Марты Ивачич вдруг начинает кое-что доходить. Как будто на колени падает давно потерявшийся, остро недостающий лист из рукописи. Я вспоминаю слова Рахмани, которые он сказал мне на Плавучем острове. Тогда я не придала его словам значения, поскольку мои мысли и мое тело были заняты совсем иными откровениями. — Я не спокойна, Кеа. Откуда мне знать, что ты пустишь меня в рай, если попадешь туда до меня?

12 БРАТ-ОГОНЬ

Хозяин постоялого двора, рыжий, заспанный и толстый, как пивная бочка, не проявил ни малейшего удивления, когда из-под вороха старых тряпок, набросанных на дно саней, вылез смуглый худой мужчина с закрытым лицом, в унтах и оленьем полушубке, вдобавок с кожаным рюкзаком и двумя мушкетами в чехлах. Седеющие жесткие кудри гостя были убраны под шерстяную шапочку, нижняя половина лица закутана в шарф. Мужчина передвигался не так, как горожане, и совсем не так, как коренные жители Тьмы, венги. Он словно переливал себя при каждом шаге, не оставаясь ни в одной точке больше песчинки времени.

Хозяин заведения многое повидал и привык не показывать своих чувств. Два коротконогих венга, доставившие беглого на внутренний двор, затравленно оглядывались. В том, что они привезли беглого, рыжий толстяк не сомневался. Где-то он его уже встречал, но в иной одежде и с открытым лицом.

— Мне нужен Снорри, — поклонившись, веско произнес Рахмани. На открытой ладони он протянул хозяину кошель с серебром. — А еще мне нужно, чтобы этих людей проводили обратно в город, и чтобы с ними ничего не случилось.

Сгенхьолд взвесил кошель, кивнул кому-то в приоткрытую дверь и тяжело вздохнул.

— Нет здесь никакого Снорри, — отведя глаза, процедил он. — Твоя же физиономия мне знакома. Если явился вынюхивать, лучше проваливай. Здесь не найдется ничего увлекательного для твоего длинного носа.

— Мне нужен Снорри Два Мизинца. Если его нет среди картежников, пошли за ним.

— Не знаю такого. И в карты тут никто не играет, слышишь, ты, ищейка?

Позади Рахмани материализовались два здоровенных лба, оба в кожаных фартуках, с разделочными ножами. Маленькие венги попятились к воротам, уже оставив надежду забрать своих собак и сани, но путь им преградили еще двое мужчин, самой разбойничьей наружности. Ловцы потянулись за оружием, но один из подручных Сгенхьолда уже выхватил пистолеты. Прыщавый детина ухмылялся беззубым ртом и отворачивал лицо, потому что страшно косил.