Мир уршада

Это был краснокожий номад, крылатый демон, рожденный в глиняном запечатанном сосуде, в каком-то из горных монастырей империи Хин. И вокруг нас собралось не меньше полудюжины его собратьев. Его стройное подвижное тело стрекозы, раскрашенное, как розовый мрамор Фив, дергалось, словно куриная шея под ножом. К телу крепились рудименты человеческих ног и три пары хватательных конечностей с втягивающимися когтями, достойными тигра. Одно из нижних кожистых крыльев он сломал, падая с высоты, а верхние распластались по камням, прижатые силой моего заклинания. В нескольких местах из багровой, пронизанной сосудами кожи торчали его сломанные трубчатые кости.

Номад скалился мне обеими пастями: и той, что на вытянутой, дынеобразной голове, и той, что прячется у них под грудью. Его товарищи кружили неподалеку и перекликались тревожным клекотом, они уже не скрывались, а ждали команды к нападению. Напасть им мешали колючие стебли у меня над головой. Тонг-Тонг перевернулся на спину и выпустил две стрелы, смазанные кураре. Обе достигли цели, две извивающиеся твари рухнули на чашечки прекрасных цветов. Пение на мгновение смолкло, а я почувствовала себя последней мерзавкой, прерывающей концерт. Тонг-Тонг сумел разрезать одного из номадов, схватил его за крыло и притащил к нам, вниз, под защиту колючек. Второй очень быстро оправился от яда и взлетел. Я не успела собрать силы для вторичного прочтения формулы. Формулы Охотника не могло хватить на всех бесов, а кроме того, где-то неподалеку прятались те, на кого формула не подействует.

Те, кто послал номадов за нами.

Это было невозможно, но монахи Поднебесной умеют многое из того, что кажется невозможным. Я вспомнила то, что не имела права сбрасывать со счетов. Еще за два дня до начала торгов в Бухруме мне нашептали, что монахи императора Чи пересекли Янтарный канал в Джелильбаде, расплатившись со стражей притираниями из пантов. Когда я услышала, сколько они заплатили в пересчете на динарии Горного Хибра, я напряглась, я уловила нечто важное, но меня в тот момент отвлекли. Тогда я не придала значения, и очень зря. Все имеет значение в мире, где никто не верит друг другу. Даже капля росы, упавшая тебе за шиворот, имеет значение, даже мертвый жук, выплывший из миски с лапшой.

Они заплатили так дорого потому, что обученные аспиды могли унюхать номадов в запечатанных кувшинах. И еще вот что.

У тех, кто привез кувшины с номадами, имелся свой астролог. Не дерьмовый придворный звездочет, а настоящий предсказатель, тоже выращенный в каком-нибудь кошмарном горшке, вскормленный дурманными травами и видящий не на пару песчинок вперед, как я, а на три восхода. Я слышала о таких, но ни разу не встречала. Где можно встретить существо, проведшее большую часть жизни в кувшине? Рахмани рассказывал мне, как однажды видел вскрытый череп такого хинца, снаружи похожего по форме на горшок, в котором его держали. Вместо трепещущего мозга в черепе предсказателя оседала серая труха — до такого состояния его довели дурманные травы…

Я с наслаждением прикончила номада, прижатого к почве весом моего заклинания. Убивать таких тварей непросто, но я обучилась этому еще в детстве, пока мыла казаны своим наставникам в песках Карокорума. Я вспорола ему грудь крест-накрест и нашла тот слизистый комочек, спрятанный под правым легким, за толстой килевой костью, который у них заменяет мозг. Номад выл, вытягивая ко мне фиолетовые губы, его распластанные по острым камням крылья походили на две багровые мятые простыни. Выл, пока я не оборвала его страдания.

Четвертого номада верный Тонг-Тонг остановил в полете камнем из пращи, поскольку перезаряжать арбалет стало некогда. Следующего он тоже сбил, из второй пращи, которую раскручивал за спиной, и тут же набросил номаду на глотку удавку с грузилом. После чего нам пришлось спешно отступить под защиту поющей рощи, я ободрала себе бока колючками, но счастливо избежала двух пар челюстей, клацнувших в районе моей задницы.

— Их слишком много, госпожа!

— Отвлекай их на себя, мне надо найти монахов! Я сосредоточилась, собирая сложное заклинание горящей земли. Мне необходимо было выкурить хинцев из щелей в земле, где они попрятались. Проблема еще состояла в том, что я не знала, с кем мы столкнулись — с просветленными архатами, по каким-то причинам нанявшимися на службу к мандаринам Поднебесной, или с облачными гончарами из закрытых монастырей…