Мир Терского фронта. Тетралогия

Ниша достаточно велика для того, чтобы в ней могли вполне комфортно лечь человека три, не меньше. Вон, в дальнем углу даже скатка ковролина лежит на такой случай. А это что у нас тут поблёскивает? Антенный кабель! Точнее, блеснул в луче света разъём, он из нержавейки сделан, а сам кабель и не заметишь. С уверенностью могу сказать, что он на вершину какого-нибудь дерева неподалёку выведен. Всё знакомо — сам немало похожих нычек строил. Для нас, Следопытов, это важно. И непогоду переждать, и подхарчиться, а то и засаду устроить. Без гранат меня, к примеру, отсюда выкурить будет довольно сложно, что сверху, что снизу. А Следопыт может подмогу вызвать. Хоть и шалит связь, и рации редки, но «птенцу», два года «по тропе» походившему и выжившему при этом, рация в торжественной обстановке вручается. У меня их так вообще шесть штук имеется. Да и у остальных «стариков» вряд ли меньше. А на стационарных «приютах» и сканеры стоят, и серьёзные базовые станции есть. Это ведь для посторонних мы — перекати-поле, бродяги, с мародёрства живущие, а на самом деле мы для нашей общины и армия, и разведка с контрразведкой, и полиция. Кстати, те люди, что в окрестных государствах, так сказать, у кормила стоят, об этом прекрасно знают и к нам с должным уважением относятся. В свете чего кривой заход псевдо-Дуба представляется мне более чем интересным. Можно, конечно, списать это на бандитскую отмороженность, но все мало-мальски серьёзные банды в радиусе восьми сотен километров так себя вести бы не стали. Тем более на нашей официальной, всеми признанной территории. То есть эти откуда-то издалека приехали. Но этому противоречит их слишком хорошая информированность.

«Насколько я помню, по последним данным, Дуб, настоящий, конечно, базу где-то под Калязином имел. Если точнее — то между Кашином и Калязином. А это — почти полторы сотни километров от нас. — Я достал из кармана карту-пятивёрстку. — То есть его можно считать близким соседом, на подобную глупость никогда бы не решившимся. Остается, пожалуй, одно — кто-то из далёкого далека прихлопнул Дуба, предварительно хорошо его порасспросив, причём „прихлопнул“ не обязательно физически. Вполне может быть, что Михаил Поддубный сидит сейчас в собственном погребе на короткой цепи и иногда консультирует своих пленителей. А пришлые используют знакомое многим имя как прикрытие для непонятных мне пока дел. Но дела явно нешуточные, иначе меня дядя Виталий так бы не накачивал перед этим походом. Хотя я его понимаю, по слухам, за последние три месяца, то есть с мая, пропало или было убито восемь Следопытов, с Дубом дело имевших. Следовательно, что? Можно предположить, что кто-то зачищает тех из наших, кто его в лицо знает. Никому, и главе нашему, это в голову, кстати, не пришло. Хотя откуда мне знать, что там у Виталия Андреевича в голове! Вполне возможно, что и пришло, только он мне не сказал…»

Размышления эти мне не мешали совершать привычные действия по расконсервации закладок. Достав из брезентового чехла старый добрый АКМС[167] я быстро разобрал его и принялся удалять консервационную смазку ветошью, специально для того положенной в чехол. Люди Гедевана явно делали эту нычку на всякий случай и не предполагали, что ею кто-то воспользуется так скоро, а потому ружейного сала[168] не пожалели. Ну да нам не привыкать, заодно и помедитируем. Вообще оружие меня успокаивает. Нет, не тем, что дает ощущение защищённости, как многие говорят. Меня завораживает то, как все эти хитро выделанные металлические закорюки, взаимодействуя друг с другом, живут своей жизнью. Меня потрясает, сколько труда, фантазии и усилий потратили люди на создание такого, казалось бы, немудрёного устройства, как АК!