— Под «сущностью» мы понимаем то, из чего состоит какая-либо вещь, — ее «натуру», или «суть». Но, по Сартру, человек не обладает врожденной «натурой», а потому должен создавать себя сам. Ему приходится создавать свою натуру, или «сущность», так как она не дается ему изначально.
— Кажется, я понимаю, что он имеет в виду.
— На протяжении всей истории философии мыслители пытались ответить на вопрос о том, что такое человек — или какова его натура. По Сартру же выходило, что человек не может опереться на неизменную «натуру», а потому бесполезно и доискиваться «смысла» жизни вообще. Иначе говоря, мы обречены на импровизацию. Мы находимся в положении актеров, которых выпустили на сцену без заранее выученной роли, без текста и даже без суфлера, который бы шептал нам на ухо, что делать. Нужно самим выбирать, как жить.
— Это отчасти верно. Было бы просто чудесно, если бы можно было раскрыть Библию (или, скажем, учебник философии) и прочитать, как нам следует жить.
— Ты ухватила главное. Но, когда человек осознает, что он существует и что со временем ему предстоит умереть, а смысл всего этого постичь невозможно, — тогда, говорит Сартр, возникает страх. Возможно, ты помнишь, что страх присутствовал и в Киркегоровом описании человека в экзистенциальной ситуации.
— Да.
— Сартр также говорит, что человек чувствует себя
— До сих пор очень многие впадают в «депрессуху» или утверждают, что кругом сплошной «отврат».
— Да, Сартр ведь изображает городского жителя XX века. Возможно, ты припоминаешь, как гуманисты Ренессанса едва ли не с торжеством указывали на свободу и независимость человека. Сартр же видел в свободе человеческое проклятие. «Человек осужден быть свободным, — писал он. — Осужден, потому что не сам себя создал; и все-таки свободен, потому что, однажды брошенный в мир, отвечает за все, что делает».
— Мы никого не просили сотворять нас свободными личностями.