Мир Софии

Старик наконец вылез из-за стола, но девочка уже чиркнула спичкой и поднесла ее к пучку сухой травы. Трава мгновенно вспыхнула.

Богач замахал руками.

— Помогите! — вскричал он. — Она пустила красного петуха!

— Ты же не знал, что я коммунистка, — с плутоватой улыбкой посмотрела на него девочка.

В следующий миг и девочка, и бизнесмен, и стол исчезли. София осталась наедине с разгоравшейся все сильнее сухостойной травой. Она бросилась затаптывать пожар и вскоре сумела погасить его.

Слава богу! София окинула взглядом почерневшую траву. В руке она по-прежнему сжимала пачку спичек.

Не сама ли она и устроила пожар?

Встретив Альберто перед избушкой, София рассказала о том, что повстречалось ей на пути.

— Скрудж — это сквалыга капиталист из «Рождественской песни в прозе» Чарлза Диккенса. Девочку со спичками ты должна помнить по сказке Андерсена.

— Не странно ли, что я встретила их здесь, в лесу?

— Нет. Это ведь не обычный лес, а сегодня мы поведем разговор о Карле Марксе, так что иллюстрация чудовищных классовых противоречий середины XIX века была вполне к месту. Но давай войдем внутрь. Там майору все же труднее добраться до нас.

Они снова устроились у окна с видом на озеро. В Софии еще жило впечатление, возникшее у нее от озера, когда она отпила из синего пузырька.

Сейчас обе бутылочки стояли на каминной полке. На столе возвышалась миниатюрная копия греческого храма.

— Для чего это? — поинтересовалась София.

— Всему свое время, дитя мое.

И Альберто приступил к рассказу о Марксе:

— Когда Киркегор в 1841 году приехал в Берлин, он, возможно, сидел рядом с Марксом на лекциях Шеллинга. Киркегор посвятил свою магистерскую диссертацию Сократу, Маркс же написал докторскую диссертацию о Демокрите и Эпикуре, то есть об античном материализме. Иными словами, оба уже взяли курс на создание собственной философии.

— И Киркегор стал экзистенциалистом, а Маркс — материалистом?

— Маркса лучше называть историческим материалистом. Но к этому мы еще вернемся.

— Продолжай!

— И Киркегор, и Маркс — каждый по-своему — исходили из философии Гегеля. Оба они используют его способ рассуждений, но отмежевываются от «мирового духа», или того, что мы называем гегелевским идеализмом.

— Для обоих он был слишком расплывчатым.