Мир смерти. Планета проклятых

Послышался шорох, и в камач вбежали преследовали. Они остановились, недоуменно глядя на Язона и Темучина, стоящих друг перед другом. Меч в руке вождя слегка дрожал, и в полной тишине было отчетливо слышно, как он заскрипел зубами.

— Аханк! — выкрикнул Темучин, опуская меч, и военачальник выбежал вперед. — Бери четыре руки людей и скачи в племя Шейнина из клана Крысы…

— Я могу показать… — вмешался Язон.

Темучин резко повернулся к нему и, приблизив лицо почти вплотную, прошипел:

— Еще раз заговоришь без моего разрешения — умрешь!

Язон молча кивнул, он понял, что и так уже перегнул палку.

Помолчав, Темучин обратился к военачальнику:

— Прикажи Шейнину выдать тех, кто похитил слуг жонглера, и приведи их сюда.

Аханк бросился к выходу, салютуя на бегу. В окружении Темучина повиновение ставилось выше этикета.

Темучин, явно в дурном расположении духа, ходил взад и вперед по камачу. Военачальники опасливо отступили к стенам, некоторые тихо выскользнули наружу. Один Язон не двинулся с места даже тогда, когда разъяренный вождь помахал у него перед носом кулаком.

— Почему ты позволил себе все это? — спросил он с холодной яростью. — Почему?

— Могу я ответить?

— Говори! — проревел Темучин, нависая над ним.

— Я вышел из камача, потому что это была единственная возможность добиться справедливости. Я надеялся на мудрость Великого Вождя.

Темучин гневно сверкнул глазами.

Язон продолжал:

— Жонглеры не знают племени и не носят тотема. Они ходят по всей равнине и не обязаны хранить верность. Но я должен сказать тебе, что я родился в племени пиррян. Они прогнали меня, поэтому я стал жонглером.

Темучин не задал напрашивающегося вопроса, и, чтобы пауза не затянулась, Язон вынужден был говорить дальше:

— Мне пришлось уйти, потому что… мне трудно говорить об этом… но по сравнению с остальными пиррянами… я слишком слаб и труслив.

Налившись кровью, Темучин открыл рот и неожиданно разразился громким смехом. Не переставая смеяться, он подошел к трону и упал на него. Все остальные молчали, не зная, как понимать поведение вождя. Темучин знаком приказал подать бурдюк с ачадом и залпом осушил его. Хохот постепенно перешел в хихиканье, потом совсем замер, вождь овладел собой — он снова был холоден и грозен.

— Я доволен. Мне не часто приходиться смеяться. Ты умен. Пожалуй, даже слишком. Когда-нибудь умрешь из-за этого. Продолжай о пиррянах.

— Мы живем в горных долинах и редко спускаемся на равнины, — Язон приготовил этот рассказ еще на базе. — Мы верим в силу, но верим и в закон. Мы убиваем всех, кто нарушит наши границы. Наш тотем — орел, он означает силу. Любая наша женщина может голыми руками убить воина. Мы слышали, что Темучин принес на равнины закон, и меня послали узнать обо всем. Если это правда, то пирряне присоединятся к Темучину…

Тут их прервали. Темучина отвлекли топот моропов и крики у входа, а Язона — внезапно оживший дентофон: слабый голос произнес: «Язон!», и он понял, что это Мета или Гриф.

В камач вошел Аханк, следом воины втащили двоих пленников, один из них был ранен и истекал кровью. Внесли и положили у стены Мету с Грифом — избитых, окровавленных и неподвижных. Язон шагнул было вперед, но опомнился и остановился, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони.

— Докладывай, — приказал Темучин Аханку.

— Мы все сделали, как ты приказал, Темучин. Прискакали в племя, и Шейнин указал нам камач. Мы пошли туда и были вынуждены убивать, чтобы заставить их подчиниться. Двое захвачены в плен. Слуги дышат, думаю, они живы.

Темучин задумчиво потер подбородок.

Язон выступил вперед:

— Могу я спросить?

Вождь пристально посмотрел на него и кивнул.

— Какое наказание полагается за неповиновение приказу и нападение в пределах лагеря?

— Смерть! Разве есть другое наказание?

— Тогда я отвечу на вопрос, который ты задал раньше. Ты хочешь знать, каковы пирряне. Так вот. Я самый слабый из них. Но я убью этого человека одним ударом ножа, действуя только одной рукой. Причем не важно, как он будет вооружен, пусть даже ему дадут меч.

— Да? — Темучин посмотрел на сильного, мускулистого человека, на голову выше Язона. — А это хорошая мысль.

— Привяжи, — обратился Язон к ближайшему воину, заводя левую руку за спину.

Пленник все равно обречен, а если его смерть принесет пользу, он хоть отчасти искупит свои грехи. «Становишься лицемером, Язон?» — спросил он сам себя и не нашел, что ответить. Он всегда ненавидел смерть и избегал насилия. А теперь?.. Но взглянув на скрюченную от боли Мету, Язон потянулся к ножу.

Демонстрация необычных боевых качеств наверняка заинтересует Темучина, а этот невежественный зверь все равно обречен. Правда, Язон сам может погибнуть, если окажется, что он недостаточно ловко сформулировал свое предложение. Стоит противнику получить в руку копье или дубинку, и он в несколько минут расправится с Язоном.

Язон даже бровью не повел, когда воина развязали и Аханк протянул ему свой двуручный меч. Добрый Аханк! Он все еще помнил, как ему чуть не сломали руку и горел желанием отомстить. Иногда все же полезно заводить врагов.