Мир Смерти и твари из преисподней

Компьютер самым элементарнейшим образом прошляпил ментальную атаку имперцев на субъядерном уровне и, по сути, в течение какой-нибудь секунды вышел из строя. Нет, загадочный вражеский объект не стал примитивно подчинять корабль своей воле. На этот случай в звездолете «Девятнадцать шестьдесят один» существовало несколько автоматических контуров, настроенных на немедленную самоликвидацию, причем такую, которая, в зависимости от пожелания командира, могла выжечь все небесные тела в радиусе десяти парсеков или свернуть пространство в таком же примерно объеме.

Хитрый враг учел и это – ни перепрограммирование, ни разрушение управляющего центра не планировалось, главный компьютер звездолета продолжал работать как бы в прежнем режиме, но его электронные мозги съехали сильно набекрень. И примерно то же самое произошло с экипажем. Так что имперцам не потребовалось уничтожать людей физически. Просто оставшиеся в живых кетчеры раз и навсегда сделались другими. Из расы бойцов они превратились в расу тихо помешанных со странными желаниями и еще более странными возможностями. А звездолету «Девятнадцать шестьдесят один» была выдана инструкция – вот тут уже действительно инструкция! – но только суть ее мог оценить разве что сумасшедший:

«Девятнадцать шестьдесят один», отныне тобою не сможет управлять никто, кроме людей, попавших в беду, да и то не любых, а лишь некоторых, которым уж слишком не повезло во Вселенной. При этом принцип включения главного энергетического контура будет сохранен в прежнем виде. Успехов тебе в межзвездных путешествиях! Новых интересных встреч и счастья во всем!»

Так заканчивалось это нежное послание, больше походившее на издевку, чем на руководство к действию. И подпись стояла интересная. Победителю нет резона скрывать свое имя от побежденного:

«Команда звездолета „Овен“ императорского флота Земли».

Вот и все. Когда основной текст инструкции был исчерпан, новый и очень приятный женский голос прокомментировал: «Отмена инструкции возможна только с помощью специальной дешифровочной системы земного звездолета типа „Овен“. Впрочем, попытайтесь найти другой способ. Дерзайте, господа!»

Последняя фраза пробежала по экрану не на меж-языке, а на эсперанто. Дескать, пока жив язык Империи, жива и древняя вера в ее непобедимость, а звездолет «Овен» – символ этой непобедимости. И что-то еще казалось необычным. Что же? Язон вдруг понял: он узнал голос женщины. Всего-то раз и слышал его, но, пожалуй, вряд ли мог спутать с кем-то. Говорила та самая царица Орхомена Нивелла, которая во время давней встречи на «Арго» называла себя матерью Язона.

Наконец экран снова погас, и они оба словно проснулись, словно стряхнули с себя наваждение, разом вспомнив, где и для чего находятся. Иллюзия погружения в далекое прошлое была слишком сильна. Но как бы романтично ни казалось выслушивать рассказы о Четвертой Галактической войне и даже самого себя ощущать ее героем – куда важнее было решить проблемы дня сегодняшнего. Миди лежит в коме, Виену и Лизу захватили в плен с неизвестной целью, монстры не побеждены и даже не разгаданы, наркобароны продолжают заниматься своим черным делом, и, наконец, он сам, Язон динАльт, привязан страшным наркотиком к ядовитой и сошедшей с ума планете. А в этот самый момент Язон и Мета увлеченно играют в компьютерную игру, словно дети малые. Что и говорить, нашли время и место!

Нет, не поможет им «Оррэд», точнее «Девятнадцать шестьдесят один», ни монстров победить, ни пиррян из беды выручить. Не поможет. Есть тут, конечно, над чем голову поломать, но это не сейчас, не сейчас…

Язон резко повернулся и почти нос к носу столкнулся с Арчи и Керком. Оказывается, они уже давно стояли в командной рубке кетчерского звездолета.

– Язон, – сказал Керк. – Брось это все. Пусть звездолетом занимаются Арчи и Стэн, у них хорошо получится. А мы должны лететь в Томхет, и как можно скорее.

– Крумелур готов помочь в спасении Виены?

– Не совсем так, – странно ответил Керк, – но мы должны лететь.

По дороге выяснилось: Крумелур не может им больше сказать ни слова по поводу происшедшего. В разговоре с Керком он преимущественно мычал, вздыхал, неопределенно хмыкал, глаза его дико бегали, а руки беспорядочно летали над клавишами универсального пульта управления и связи – того и гляди нажмет что-нибудь не то. В общем, Крумелур пребывал на последней стадии истерического спокойствия перед серьезным нервным срывом. Керк сумел почувствовать это лучше других, чисто по-человечески понял фэдера и не стал с ним спорить.

– А где же и когда мы наконец узнаем все? – недоумевал Язон.

– Очень скоро, – поведал Керк. – Но не здесь. А на Радоме.

– Где?! – не поверил Язон.

– На планете Радом.

Язону вдруг сделалось нехорошо. Очень нехорошо. Как если бы несколько мощнейших экстрасенсов взломали его ментальную защиту и принялись транслировать прямо в мозг все мыслимые отрицательные эмоции. Катер уже подлетал к столице северного континента.