Мир Смерти и твари из преисподней

«Вот это да! – думал Фуруху, пока шагал по коридору в сопровождении двух дюжих парней, каждый на полторы головы выше его, а ведь Фуруху и сам не коротышка. – Вот это да! Как же теперь вести себя? Сразу все рассказать или прикинуться, что вдруг забыл? Ведь для них там наверху очень важны таинственные слова. Может, его, недостойного Фуруху, и самому эмир-шаху представят? Надо только лиану потянуть. А то вот так сразу выложишь все, скажут тебе „спасибо“ и – пинком под зад, обратно на плантации. А там сейчас жарко, противно и даже страшно. Нет, надо быть похитрее, раз уж такое дело завертелось!»

Они вышли из караулки на свежий воздух, и Фуруху понял, что все это время находился внутри высокой стены, окружавшей стеклянный дворец султана Азбая. Дворец был и впрямь хорош, и бежал к нему твердый серый ручей, на который все трое немедленно ступили, запросто, как на обычную тропинку. И ехали все быстрее и быстрее, почти со скоростью терренгбиля. Твердая бегущая дорожка неприятно напомнила Фуруху потоки горячей жижы со склонов гор. Он видел тогда, как, попадая в воду, потоки эти быстро застывали и становились такими же серыми и твердыми. Он отогнал от себя никчемную страшную мысль и вновь принялся думать о приятном – о своей будущей судьбе, о том, как бы не поддаваться внешнему течению событий и попробовать самому схватить за глотку птицу-удачу.

А султан Азбай оказался в своих покоях не один. Впрочем, двух полуобнаженных девушек-наложниц он легким движением руки отправил прочь, как только в дверях появились гигантские парни с новоиспеченным охранником Фуруху посередке. Но у широкой постели, где среди расшитых камнями и золотом подушек возлежал султан, остался сидеть на резном стуле толстенький, маленький и очень светлокожий человечек в черном глухом костюме. Этот его совершенно идиотский облегающий наряд смешно контрастировал с роскошными кремовыми складками легкой туники Азбая.

Султан еле заметно кивнул, приветствуя вошедших, которые, в свою очередь, все трое резко согнулись пополам в ритуальной попытке коснуться лбом пола. Фуруху с удивлением отметил, что обоим его спутникам это удалось в буквальном смысле и без особого труда. Он позавидовал про себя и сделал вывод, что в ходе тренировок и сам быстро обучится подобным трюкам, раз надо.

Затем сопровождавшие пододвинули Фуруху резной стул с высокой спинкой, в точности такой же, как у светлокожего гостя, и покинули покои султана. Светлокожий представился:

– Помощник султана Азбая по вопросам безопасности Свамп.

«Странное имя, – подумал Фуруху, – прямо не моналойское какое-то».

А потом заметил, что в Свампе есть нечто еще более странное. Голова у него имела не совсем нормальную форму – яйцевидная, утолщающаяся кверху, а кожа на лице хоть и светлая, но неровная, рыхлая, ноздреватая. Но самыми ужасными были его редкие длинные шерстинки вокруг глаз – ну прямо как у фруктовиков.

Фуруху сделалось противно, однако он постарался скрыть свои чувства и вообще сделать вид, что ничего не замечает, да и не смотрит вовсе на лицо помощника Свампа. Какая ему разница вообще, кто это? Персональный охранник Фуруху прибыл к своему султану по его личному распоряжению. Вот.

Он примерно это и произнес вслух, поднявшись со стула, чтобы окончательно отвлечься от неприятных и опасных мыслей.

– Садись, Фуруху, – велел ему Азбай и продолжил (сразу, с места в карьер): – Если ты помнишь слова, которые кричал бесноватый фруктовик, повтори их сейчас вслух. Громко и четко.

И Фуруху повторил. Не подчиниться султану было выше его сил. Какие уж там хитрости!

«С кем ты собирался тянуть лиану? С самим султаном Азбаем? Смешно, Фуруху. Ты просто еще мальчишка», – сказал он себе чуть позже, когда уже появилась возможность проанализировать происшедшее.

А тогда он повторил жуткие слова вслух, и ничего не произошло. Гром не грянул. Горы не взорвались вновь, плюясь жидким пламенем. Мир не исчез. И даже люди, сидевшие напротив, не совершили никаких резких движений.

Впрочем, султан почти сразу обратился к Свампу на абсолютно неведомом Фуруху языке. И Свамп ответил. Чудно так! Ну прямо будто макадрилы перекликаются в зарослях айдын-чумры по вечерам. Потом начальники опять перешли на нормальный моналойский.

– Я должен связаться с эмир-шахом, – проговорил Азбай.

– Свяжись, – не возражал Свамп. – Но в действительности намного важнее передать эти слова фэдерам.

Фуруху плохо понимал, о чем они говорят, и все сильнее укреплялся в ощущении, что слышит нечто, не предназначенное для ушей простого охранника. Зачем же тогда они перешли на моналойский? Еще убьют после чего доброго!

Но пока разговор с Фуруху был явно не окончен.

– Ты прав, – сказал Азбай Свампу. – Пусть фэдеры пока подумают. А эмир-шах, конечно, дерзнет посоветоваться с духами и тенями Алхиноя, но это ему придется сделать несколько позже.