Мир смерти

— Теперь я понимаю, почему ты пошел первым. Из тебя вышел бы хороший игрок.

— А я и так хороший игрок, — спокойно ответил Темучин. — У нас только две веревки, поэтому я приказал прекратить спуск, когда эта порвется. К нашему возвращению, они привяжут новую веревку и спустят сюда охранника. А теперь — вперед!

Глава X

— Могу я спросить, куда мы направляемся? — поинтересовался Язон, когда отряд медленно двинулся вниз по склону: воины растянулись широким полукругом с Темучином в центре; четыре моропа тащили труп своего собрата.

— Нет, — отрезал Темучин, отбив у Язона всякую охоту задавать вопросы.

От обрыва, невидимого уже за пеленой дождя, начинался ровный спуск. Поросшую травой и небольшими кустами равнину пересекали ручьи и речки, сливавшиеся ниже в широкие, но мелкие потоки. Моропы переходили их вброд, удивленно фыркая, — они никогда не видели столько воды. Температура повышалась, и все развязали одежды. Язон, с радостью сняв шлем и подставив лицо моросящему дождю, стер со щек слой мази и начал подумывать о купании.

Спуск неожиданно закончился неровным утесом — внизу пенилась бурная речка. Темучин приказал сбросить в нее лишние шкуры и тушу погибшего животного. Воины подтащили моропа к обрыву, и тело с шумом упало в воду; в последний раз мелькнули когтистые лапы, мороп перевернулся и исчез.

Без колебаний Темучин направил отряд на юго-запад вдоль берега реки — видно, он знал об этом препятствии. Марш продолжался весь день. К вечеру дождь прекратился, а характер местности изменился — все чаще стали попадаться островки кустов и деревья. Впереди показался широкий утес, а за ним — лес. Увидев его, Темучин приказал остановиться:

— Спать. Дальше двинемся ночью.

Язону не нужно было повторять дважды. Остальные еще не успели остановиться, а он уже спрыгнул с седла, свернулся калачиком на траве и закрыл глаза. Моропы после спуска на веревке и долгого пути тоже радовались отдыху. Вытянувшись на земле, они погрузили головы в траву и жевали ее даже во сне.

Было темно… Язону показалось, что он только что закрыл глаза, как его уже кто-то схватил за ногу стальными пальцами.

— Мы выступаем, — сказал Аханк.

Язон сел, энергично потянулся, хрустнув костями, и протер глаза, пытаясь отогнать сон. Накануне, выпив остатки ачада из своего бурдюка, он наполнил его водой; теперь он отпил немного воды, а остальное вылил себе на голову — здесь не было нужды экономить.

Они построились в колонну: впереди — Темучин, Язон — одним из последних. Аханк замыкал движение, и по его косым взглядам и обнаженному мечу было ясно, что он стережет Язона. Разведывательная группа превратилась в военный отряд, и кочевники, не нуждаясь больше в помощи бродячего жонглера, ждали от него только помех. В тылу отряда Язон не мог причинить никакого вреда, а если бы и попытался, его тут же убили бы. Он понимал это и старался ехать спокойно, всем своим видом выражая покорность.

Отряд двигался абсолютно бесшумно: даже когда они вступили в лес, не раздалось ни звука. Мягкими подушечками лап каждый мороп ступал в след, оставленный идущим впереди. Кожа не скрипела, металл не звякал — призрачными тенями скользили кочевники в пронизанной дождем тишине.

Деревья расступились, и Язон увидел, что они выехали на поляну. Неподалеку виднелся свет и смутно угадывались очертания какого-то здания. Все так же молча, воины повернули вправо и единой линией двинулись к строению. Они уже были в нескольких метрах от него, когда внезапно появился прямоугольник света — кто-то открыл дверь — на освещенном фоне четко выделялся силуэт человека.

— Этого взять живым, остальных убить! — выкрикнул Темучин, и, прежде чем он закончил, воины бросились вперед.

Человек в проеме с хриплым криком отпрянул назад, пытаясь закрыть дверь. Трое воинов сбили его с ног и, упав вместе с ним, остались лежать неподвижно. Язон, который как раз слезал с моропа, удивился, почему они не встают, но тотчас получил ответ. Еще пять кочевников метнулись к проему, натягивая луки. Двое, припав на колено, а трое, стоя во весь рост, разом послали в открытую дверь пять стрел, потом — еще раз… Когда подошел Язон, воины уже ворвались в здание, и он вбежал следом.

Схватка почти закончилась, и небольшую, похожую на амбар комнату заполнила смерть. Жуткую сцену освещал неровный огонь свечи. Перевернутые столы и стулья были свалены в кучу, а рядом лежали мертвые и умирающие. Седой человек со стрелой в груди громко стонал, воин Темучина наклонился и коротким ножом перерезал ему горло. Послышался треск, и здание задрожало — это с тыла ворвались остальные кочевники.

Только один человек оставался в живых и продолжал сражаться — тот самый, что стоял в дверях. Высокий, с густой копной волос, в грубой домотканой одежде, он, отступив к стене, орудовал огромной дубиной. Убить его было нетрудно — хватило бы одной стрелы, но кочевники, выполняя приказ, старались захватить этого человека живым, но никак не могли к нему приблизиться. Один воин сидел на полу, держась за ногу, второй был обезоружен на глазах у Язона — его меч со звоном отлетел в сторону.