Мир саги

Неосознанность авторства не подразумевает, конечно, отсутствия авторства или творчества вообще. Но она несомненно подразумевает особый характер творчества. Авторство в отношении произведений, представлявших собой синкретическую правду, должно было быть чем-то совсем непохожим на авторство в современном смысле этого слова. Поэтому, если и употреблять слово "автор" в отношении "саг об исландцах", то, может быть, следовало бы ставить его в кавычки. Авторство проявлялось в "сагах об исландцах" прежде всего в скрытом вымысле, или .вымысле, который позволяли себе "авторы" саг, оставаясь в пределах того, что представлялось правдой и поэтому не осознавалось как вымысел или авторское творчество. Скрытый вымысел был, конечно, художественным творчеством, но поскольку он не осознавался, ему не придавалось того значения, которое ему придает современный человек. Поэтому тот, кто писал сагу, так же как и тот, кто ее рассказывал, не стремился непременно внести в нее скрытый вымысел, т.е. быть "автором". Тем самым авторская активность того, кто писал или рассказывал сагу, могла быть значительно меньшей, чем активность автора в современном смысле этого слова. Она могла и приближаться к нулю, и тогда тот, кто писал сагу, был просто более или менее точным записывателем, если у него был устный источник, или, если у него был письменный источник, - списывателем.

В наше время границы между записыванием, списыванием, редактированием, компилированием и сочинением, как правило, совершенно четки. Неосознанность авторской активности подразумевает менее четкое осознание границ человеческой личности. Если тот, кто писал, не сознавал своей авторской активности, то он, естественно, не мог отграничить ее от того, что в наше время называется записыванием, списыванием, компилированием, редактированием, переработкой и т. д. Следовательно, и слова "записыватель", "переписчик", "компилятор", "редактор" и т.п. в применении к "сагам об исландцах" следовало бы употреблять в кавычках - ведь их значение в этом случае отлично от обычного в наше время. Из сопоставлений разных списков или редакций той же "саги об исландцах" очевидно, что "записыватель" или "переписчик" мог проявлять также и редакторскую или авторскую активность - менять стиль, делать сокращения или добавления, вносить скрытый вымысел, например придумывать диалоги. Но и, наоборот, очевидно, что в ряде случаев так называемый "автор" просто списывал. Таким образом, авторство в "сагах об исландцах" - нечто крайне неопределенное. Правда, существование четкой границы между "автором" и "переписчиком", которая обычно предполагается современными исследователями, доказывается якобы тем, что наиболее популярные из саг, и в первую очередь "Сага о Ньяле", сохранились во многих рукописях, очень сходных между собой, т.е. как бы в списках с одного "авторского оригинала". Но возможно и другое объяснение: в случае популярного текста списывание могло сопровождаться минимальной авторской активностью. Существование "авторского оригинала" в современном смысле этого слова - а у этого выражения нет другого смысла, кроме современного, - еще менее вероятно в отношении других "саг об исландцах".

В предисловиях к отдельным томам лучшего современного издания "саг об исландцах" (Нslenzk fornrit) - эти предисловия обычно представляют собой целые исследования - авторы всегда исходят из допущения, что у саги был автор в современном смысле этого слова, и определяют его источники. Но из сообщаемых фактов всегда очевидно, что эти "источники" вовсе не были источниками в современном смысле этого слова. Поскольку сообщаемое в саге было синкретической правдой, оно, видимо, казалось тождественным источникам даже в случае его разрастания за счет скрытого вымысла. Вместе с тем зависимость "автора" от его источников оказывается в ряде случаев гораздо большей, чем если бы он был автором в современном смысле слова: сплошь и рядом он, по-видимому, просто списывает со своего источника, не осознавая отличия авторства от списывания или записывания. Автором тогда скорее оказывается тот, кто внес какой-то творческий вклад в источник или в источник этого источника и т. д., в частности и в устный источник, так как очевидно, что, хотя интенсивность авторской активности могла быть различной у разных лиц или у одного и того же лица, общий характер этой активности - ее неосознанность и т. д. - был тот же и в устной традиции. Конечно, введение письменности в конечном счете вызвало известное изменение в представлениях о правде, роли личности и т. д. Но представления эти глубоко коренятся в человеческой психике. Изменение в них не могло не быть очень постепенным. В древнеисландском обществе в ту эпоху, когда писались саги, эти представления были несомненно гораздо ближе к тем, которые господствовали в дописьменное время, чем к современным.