– В Москве… – хихикнул Эдик, приходя в себя на короткое время. – Если бы только в Москве. А во всем мире не хочешь? Щас на всем шарике никого нет, кроме нас с тобой да сотен трех неперемещенных, как и мы. Эти разумные хорьки-ойги не в счет. Они, видите ли, решили попользоваться готовеньким: переместили все человечество на тысячи лет вперед, а сами теперь переселятся в наше время из прошлого. И делают они так уже не в первый раз. Динозавры тоже были разумными, как и люди, а эти хорьки переместили их на миллионы лет вперед, они все и загнулись в короткое время… от экологической несовместимости. Теперь наш черед. – Эдик сплюнул. – Дай глотнуть.
– Успеешь. Если я тебя правильно понял, это не пришельцы? Не зеленые человечки с летающих тарелок?
– Ты молоток, быстро соображаешь. Ойги – пришельцы, но не из космоса, а из прошлого. Обыкновенные технологические паразиты, как говорил Славик Полянский… вечная ему память!.. Они умеют перемещаться во времени. Посылают вперед команду, которая готовит переброс всех разумных существ вперед, а сами приходят им на смену. На Земле никого нет, и все есть, понимаешь? – Эдик снова хихикнул, язык его начал заплетаться. – Ни одной живой души, ни одного человека, а ифасруксу… инфраструктура имеется. Этим резиноногим нужна была другая эпоха для заселения, где уже развита техника и наука. Воевать – это практически уничтожить все, что построено, а вот если переместить всех людей в будущее… – Эдик потянулся к бутылке. – В горле пересохло, дай глоточек перед смертью. Последняя воля приговоренного – закон!..
Артем помотал головой, закрыв глаза, снова посмотрел на спутника, готового рухнуть и уснуть.
– Ты… спятил?!
– Сам дурак! – обиделся Эдик. – Я тебе – как на духу. Эти уроды подсоединились к мировой компьютерной сети, превратили ее в генератор времени и – фьють! – Он резко взмахнул рукой и завалился на диван. – Все исчезли! Нема никого. Все в будущем. Может, на тысячу лет, может, на миллион… – Он повозился и лег поудобней, не обращая внимания на мимику Артема, ошеломленного – он почему-то сразу в это поверил – известием.
– Откуда ты все знаешь?!
– Я… работал… программистом… в институте… вместе со Славиком…
– И ты им помогал?!
– Как же им не помогать, ежели вся наша группа была запрограммирована… зомбирована… кроме Славика… он и меня научил, как освободиться… потом мы сбежали, а Славика они испарили, даже ботинок не осталось! – Эдик заплакал. – Транклюкировали, гады… и до нас доберутся… – Он зевнул и затих.
Артем очнулся, затормошил приятеля, дважды ударив его по щекам. Эдуард сморщился, начал отбиваться, еле разлепил слезящиеся глаза.
– Ну чего ты пристал? Видишь, человеку совсем плохо? Не бей… – Он приноровился лечь, но Артем плеснул ему в лицо воды, посадил прямо.
– Ну, хорошо, допустим, эти резиноногие ойги… это ты их так называешь или они сами?
– Сами они называют себя ойгохорьями, Славик переиначил их в хорьков-ойгов. Уже двадцать лет они сидят на Земле, в научных центрах, в каждом правительстве… Дай, говорю, глотнуть, а то умру!
– Допустим, ойги послали все человечество в будущее… Бред какой-то!.. Почему же мы с тобой остались?
– Есть люди с «белым» сознанием… ну, они могут переходить в такое состояние, когда их сознание не зависит от внешнего воздействия… торсионные поля в группе Ли-преобразований… ты не поймешь…
– А ты объясни, чтобы я понял.
– Все люди передают и принимают пси-информацию с ускорением-замедлением скорости передачи, что, по сути, есть мысль, прием и передача информации с постоянной скоростью – свойство информационных тел, не обладающих мыслительной способностью. Улавливаешь?
– И что?
– У людей с «белым» сознанием возможно состояние, когда они
– Я спал…
– Ну вот. Мы со Славиком тоже можем так «спать». Могли… Только они его убили и гонятся теперь за мной. – Эдик отобрал из руки Артема бутылку, выдул ее в три глотка и снова рухнул на диван. – Как только они подчистят территорию от таких, как мы, начнется… – донеслось сквозь сопение.
– Что начнется? – нагнулся к нему Артем.
– Заселение… – еле слышно ответил беглец.
Артем попытался его растормошить, но безуспешно. Эдик находился в полном отрубе. Артему ничего не оставалось делать, как ждать, когда он очнется.