Мир Приключений 1990 г.

— Он! — подтвердил Филипп. — Точно он.

— Пошли, ребята, со мной! — сказал решительно Бутурлак.

Они вышли с кладбища на улицу, где прижался к тротуару черный трофейный автомобиль, капитан посадил в него ребят, сам сел рядом с шофером, приказал:

— В управление.

Андрею еще не приходилось ездить в таких больших и комфортабельных автомобилях, но он не обратил никакого внимания ни на обитые настоящей кожей сиденья, ни на множество никелированных деталей.

— Я знаю, почему он Иванцов, — сказал, нагнувшись к Бутурлаку. — Мать Гришкина, тетка Анна, в девках была Иванцова. А еще сестра ее тоже Иванцова.

— Сестра? Жива? Может, знаешь, где она живет? — нетерпеливо забросал его вопросами Бутурлак.

— Почему не знаю? Раньше в Бродах жила, а потом переехала в Бибрку.

— А мы ищем его… — начал Бутурлак, но не закончил. — Как зовут Иванцову?

— Мария, а отчество, наверное, как у Гришкиной матери, Петровна.

Машина остановилась возле областного управления государственной безопасности, и Бутурлак, оставив ребят в вестибюле, ненадолго отлучился. Вернувшись, сказал что-то часовому и проводил их на второй этаж, в кабинет, где за письменным столом сидел подполковник. Он предложил всем сесть, представился:

— Виктор Эдуардович Яхимович. О вас мне уже рассказывал Владимир Гаврилович. Что вы знаете про Иванцову?

Андрей смутился:

— Ну, тетка Гришки Жмудя, моего двоюродного брата. Он с Коршуном шел на Острожаны, и мы с Владимиром Гавриловичем…

— Знаю. Григорию Жмудю тогда удалось убежать. Вы утверждаете, что это он? — Яхимович положил на стол фото.

Андрей разглядывал внимательно. Гришка возмужал, конечно, но такие же пухлые губы и маленький шрамик над правой бровью. Указал пальцем на этот шрамик.

— Ты помнишь, Филипп, как Гришка упал в лодке и разбил лоб об уключину?

— Да, у него шрам на лбу, — подтвердил Филипп.

— Доказательство несомненно, — констатировал подполковник. — Теперь что вы знаете про Иванцову?

Андрей рассказал все, что знал.

— Как звали сына Иванцовой?

Андрей вопросительно глянул на Филиппа и покачал головой:

— Не знаю.

— Алексей?

— Не могу утверждать.

— Ну, ладно. Откуда узнали, что Иванцова живет в Бибрке?

— А в Острожанах старая Кухариха, родственница мужа Иванцовой, говорила. Еще говорила, что муж Иванцовой погиб на войне.

Подполковник перелистал какие-то бумаги в папке, лежащей перед ним.

— Вот что, ребята, — сказал, — мы здесь с капитаном немного посоветуемся, а вы посидите там, — кивнул на дверь.

Бутурлак проводил их в соседнюю комнату, дал несколько журналов и вернулся к Яхимовичу.

— Вызывайте машину, капитан. Опергруппу возглавите вы, Возьмите с собой Андрея Шамрая. Парень, кажется, умный, пусть, как родственник, придет к Иванцовой и постарается выведать, где сейчас Григорий Жмудь.

Дом Марии Петровны Иванцовой — оштукатуренный и опрятный — стоял посреди небольшого садика. Над самым крыльцом раскинула ветви яблоня, усыпанная желтыми большими плодами. От крыльца до калитки вела вымощенная красным кирпичом дорожка, обсаженная сальвинией. Георгины тянулись выше проволочной изгороди, а под окнами дома уже зацветали хризантемы.

Калитка была не заперта, и Андрей направился прямо к крыльцу. Постучал в дверь, но никто не отозвался. И услышал вдруг за спиной:

— Вам кого?

Оглянулся. Возле крыльца полная женщина, улыбается, смотрит добро.

— Я к Марии Петровне.

— Так я Мария Петровна.

— А я из Острожан. Может быть, слышали: Андрей Шамрай? Племянник Северина Романовича.

— А-а… Тот мальчик, которого он взял к себе? Ну ты и вырос! — На миг глаза ее стали грустными, и Андрей понял, что вспомнила сына. Вытерла руки, засуетилась: — Проходи, Андрейка, я сейчас ужинать тебе дам, изголодавшийся ты какой-то…

— Да нет, спасибо.

— Не говори. — Она легко взошла на крыльцо, отперла дверь и пошла вперед, говоря: — Ты не стесняйся, сынок, я тебе сейчас колбаски поджарю с картошечкой. Или, может, яичницу хочешь?

“Нет здесь Гришки”, — подумал Андрей.

Женщина излучала такую искренность и простоту, что Андрею стало неловко. Она даже не спросила, почему это Андрей пришел к ней. Если бы Гришка прятался здесь, непременно выдала бы себя — взглядом, вопросом, внутренней настороженностью, а она посадила Андрея за стол, застеленный чистой клеенкой, спустилась в погреб, принесла полный кувшин молока, нарезала хлеб толстыми ломтями, поставила перед парнем целую сковородку яичницы с колбасой и только потом присела напротив, с удовольствием наблюдая, с каким аппетитом Андрей ест.

— Мы в Бибрке со студентами. Самодеятельность. А я вспомнил, бабка Кухариха рассказывала, что вы здесь, вот и зашел…

Это объяснение, наверно, вполне удовлетворило Марию Петровну, потому что широко улыбнулась и сказала с напускным упреком:

— Старая трещотка, я же просила… — Вдруг спохватилась и не договорила, о чем именно просила бабку Кухариху, да Андрею и так было все понятно: не рассказывать про переезд Иванцовой в Бибрку.

— Спасибо, Мария Петровна! А здесь у вас хорошо. — Поднялся из-за стола, заглянул в комнату. Должен был осмотреть дом, хотя бы поверхностно.