Мир приключений 1986 г.

Еле его военные отстояли…

В котомке Степана оказались две буханки хлеба домашней выпечки и сухари. Смахивая слезы, Гапон молча поделил все поровну, отломил от своей буханки ломоть и вдруг обнаружил внутри запеченные яйца. В буханке же Валентина ничего не оказалось.

— Сухари бери себе. И мои возьми, — сказал Мишка. — Так по–честному. Пускай они у тебя. — Он начал суетливо совать сухари Вальке в карманы. — Мне ж еще и яйца достались.

— Не могу я, — отвернулся Валька.

— С голоду помрешь! — страшно закричал Мишка.

…Вечером Молоткова вызвали в ОГПУ и сообщили, что в городе — человек, работающий на немцев. Кто–то передавал по рации об отправке состава с солдатами за сорок минут до отхода поезда. Пока сумели разобраться в перехваченной шифровке, состав уже бомбили… Вражеский радист сообщал сведения на прифронтовой немецкий аэродром. Недавний налет на минный завод тоже, думается, не случаен.

— Имейте это в виду и в вашей работе. Черт знает, под кого враг камуфлируется и с кем связан!

Глава 24

Майор Молотков работал в угрозыске давно. До войны было спокойно, дела раскрывались сравнительно легко. Но с началом войны небольшой аппарат сотрудников плохо справлялся с работой. Город был забит беженцами, множеством людей без прописки.

После побега уголовников из товарного вагона Молотков со своими оперативниками и солдатами рыскал по городу — ставили посты на дорогах, проверяли документы, прочесывали толкучку, развалины, пассажирскую и товарные станции. Кое–кто попался, но не те, а так, мелкое жулье.

Возможно, уголовники в лес ушли или в тыл. Но… Разве что фрицев им ждать, а у нас ведь все равно не помилуют. Схоронились где–нибудь здесь… За линию фронта пробираться опасней. Даже если пройдут, доказывай потом немцам, что не переодетые красноармейцы, — документов нет… Да и немцам не до них на передовой: расстреляют, и всё. Сбежавшие это понимать должны… Нет, в городе они. Затаились. Документы липовые доставать будут, чтоб переждать. Одна сейчас у бежавших надежда, что город сдадут.

Через три дня после побега был тяжело ранен ночью дежурный милиционер — прямо в отделении на пассажирской станции — и там же взломан оружейный шкаф.

По данным эксперта, ранение произведено ножом. При помощи лома был снят замок несгораемого шкафа. Похищено четыре револьвера системы «Наган», автомат, три автоматных диска, сто девяносто три револьверных патрона. Очевидно, налет совершила группа бежавших: побег и нападение — за короткий срок два чрезвычайных события! Дежурный находился в помещении один каких–то двадцать–тридцать минут. Видать, у банды кто–то свой в городе. Наводчик. Отсюда такая оперативность.

Опрашивали беженцев, ночевавших на вокзале… Кто–то вспомнил, что, случайно проснувшись, видел трех человек, выходивших из отделения. Он еще подумал, что они из милиции, хоть и в гражданском, раз так спокойно прошли на улицу, — в городе ведь комендантский час. Военный же патруль, дежуривший на площади, их не заметил в темноте.

Новые поиски ничего не дали.

И тут случилось неожиданное… В угрозыск сам пришел один из бежавших. По фамилии Семенов, по кличке Кривой. В шинели — сейчас многие в шинелях, — валенки подшитые, шапка–ушанка. Руки держит по швам.

— Бежал я. Состав разбомбило… Да вы сами знаете…

У Молоткова даже сердце больно екнуло.

— Оружие?

Семенов положил револьвер рукояткой вперед на стол.

— Садись.

— Я постою…

— Оружие откуда?

— Оттуда… Только я поодаль стоял. — Вскинулся: — Дежурного не трогал! Внутрь не заходил! Дали мне наган потом!.. Я к вам сам пришел, сам!.. Вы бы меня век не поймали. Не хочу я… — Заревел. — Не могу я с ними, боюсь!

— Где они?

— Не знаю… где сейчас… Я и еще один, его Сычом кличут, прятались в бывшем фабричном общежитии, хозяин комнаты, по прозвищу Рябой, он и вправду рябой, а остальные пятеро еще где–то хоронятся. Я с ними сегодня должен был встретиться еще полчаса назад у сквера, а я вот, видите, сразу к вам! Не хочу я больше!.. На фронт пошлете, а?.. Кровью хочу вину искупить! — закричал Семенов в дверях, когда его уводили.

— А не врет? — сказал Молоткову сержант Никишов. — Сомневаюсь я что–то. Может, с ним поработать, чтоб точно?..

Хорошо бы, конечно, установить наблюдение за этим Рябым, навел бы на след остальных, но это невозможно: Кривой ведь не пришел к ним на свидание — насторожатся!

Надо действовать немедленно, чтобы те пятеро не смогли предупредить своих в общежитии.

Трехэтажное здание было оцеплено. Милиции помогали солдаты из комендатуры и курсанты пехотного училища. Молотков, Никишов и Митин вошли в коридор и остановились у двери. Она была заперта. Неужели никого?.. Сержант достал из кармана отмычку. Когда он справился с замком, Молотков отстранил его и открыл дверь.

Из темной комнаты полоснула автоматная очередь.

Пули выдрали клок из полушубка Молоткова, прошили плечо Митина. Ранило Никишова — вскользь задело голову.

С полминуты в темных, длинных и гулких коридорах шла перестрелка.

Бандит по кличке Сыч и Рябой, хозяин комнаты, были убиты…

Митина отправили в госпиталь. Никишова перевязали на месте…