Мир приключений 1985 г.

К концу ночи мы подошли к нашему необитаемому острову. Место стоянки яхты было присмотрено заранее и, освещая прожекторами узкий проход в скалах, мы медленно вошли в небольшой заливчик, прикрытый сверху буйной тропической растительностью. Здесь мы решили переждать три дня, не выходя в эфир, а только слушая круглосуточно все радиопередачи. Потом нам предстояло добраться до Европы, организовать «просачивание» в прессу сообщений о взрыве на одном из островов в Карибском море, о страшном проекте «Дождь Шукры» и начать новый этап борьбы с безумцами, которые ради своих прибылей ставят под угрозу благополучие всего человечества. Но об этом — особый рассказ…

Софья Митрохина МЫ СРАЖАЛИСЬ В ПОЛКУ «НОРМАНДИЯ — НЕМАН»

По рассказам ветерана полка «Нормандия — Неман», радиста, офицера связи и фронтового переводчика майора Игоря Ричарда Эйхенбаума.

Майор Игорь Ричард Эйхенбаум воевал на советско-германском фронте в 1-м отдельном истребительном авиационном полку «Нормандия — Неман» с сентября 1943 года по май 1945 года. Во время наступления Красной Армии на 3-м Белорусском фронте он осуществлял радионаводку на передовой, вызывая французских летчиков на прикрытие наземных войск или на перехват вражеских самолетов. Был фронтовым переводчиком. После окончания войны становится Генеральным секретарем Ассоциации французских летчиков-ветеранов «Нормандии — Неман». Ассоциация хранит память о победе над гитлеровским фашизмом и о тех, кто отдал свои жизни ради этой победы, укрепляет узы дружбы между французскими ветеранами полка и их советскими братьями по оружию.

Майор Игорь Ричард Эйхенбаум награжден многими французскими и советскими орденами и медалями, в том числе высшей французской наградой — орденом Почетного легиона и советским орденом Отечественной войны II степени.

Я служил на французской авиабазе: в Райяке (Ливан), когда начинались события второй мировой войны. Мы жадно слушали радио. 2 сентября 1939 года Гитлер нападает на Польшу. Франция и Англия, союзники Польши, объявляют войну фашистской Германии. Ту самую «странную войну», когда Франция не предпринимала никаких военных действий. Так называемая «война с балкона». Оторванные от родины, отделенные от нее Средиземным морем, мы ждем приказа начать борьбу, но вместо этого пришедшее к власти в июне 1940 года капитулянтское правительство Петена практически без боя отдает нашу страну в рабство и на разграбление, подписав позорный акт о капитуляции. Две трети территории Франции оккупировано, а в ноябре 1942 года оккупирована вся страна…

Мы, кадровые военные, не хотели поверить в случившееся, нам это казалось чудовищной ошибкой, которая немедленно будет исправлена. Но шло время, часы и дни, ничего не происходило; мы все равно отказывались считать это перемирие законным, тем более что по его условиям французские гарнизоны в колониях не были полностью разоружены (рядом были войска англичан; состоя в антигитлеровском блоке, англичане вели военные действия против вишистской [54]Франции).

Мы любили свою родину, мы имели при себе оружие, мы отказывались считать акт о капитуляции Франции законным. Местные французские колониальные власти вели дипломатические переговоры с вишистским правительством о правомерности перемирия. Это давало какую-то надежду. Но 18 июня 1940 года командир французских ВВС в Сирии и Ливане собрал нас всех на нашей авиабазе, чтобы объявить: колониальные французские власти в Сирии приняли условия перемирия. Некоторые из нас заплакали, услышав это сообщение. Я же не мог плакать, я бесился и в присутствии шестисот человек громко выкрикнул: «Фрицы были биты и снова будут биты!» За это я, конечно, получил дисциплинарное взыскание и был взят под учет и надзор как неблагонадежный — мой выкрик расценивался как конкретный акт неповиновения и подстрекательства.