Мир приключений 1985 г.

С этого дня я стал частым посетителем «кают-компании». Люди там собирались интересные и разговоры велись о самых любопытных вещах. Круг моих знакомств значительно расширился. Кроме трех мадемуазелей С, Р, И (мадемуазель А так ни разу и не пришла в «кают-компанию» — поговаривали, что она занята какой-то срочной работой) и Пьера, я легко сошелся с двумя спортивного вида физиками Леоном Жоссом и Мартеном Треленом. Леон был хорошим горнолыжником и, кроме того, заядлым аквалангистом. Мартен увлекался боксом и водными лыжами. Рядом с клубом размещался очень приличный спортзал с большим бассейном, сауной и паровой баней. Здесь мы встречались вчетвером (четвертым был Жорж) и каждый тренировался по собственной системе. Я и Жорж отдавали предпочтение гимнастическим снарядам, поскольку в университете занимались спортивной гимнастикой, а Леон и Мартен — прыжкам с трамплина в бассейн. Потом все вместе отправлялись в сауну или в парилку.

Раз в неделю Куртье обычно приглашал меня в свой кабинет, подробно расспрашивал о научной работе, а затем начинал разговор на какую-нибудь отвлеченную тему. Видимо, он уточнял мои мировоззренческие взгляды и старался, чтобы я лучше понял собственные жизненные позиции. Эти беседы были всегда интересны. Профессор заставлял меня сопоставлять диаметрально противоположные точки зрения на самые спорные проблемы современности и обосновывать свои выводы. Мы говорили о путях развития науки, о политике, о причинах тщеславия, зависти, стремления к власти, о роли женщины в обществе, о наиболее рациональных формах семьи у разных народов. Я учился вырабатывать более точный подход ко всем этим проблемам и логически обосновывать свои взгляды. Кроме того, эти беседы давали мне еще огромный фактический материал — познания профессора были поистине неисчерпаемы.

Неожиданно Куртье попросил меня прекратить на время мою основную научную работу — я занимался иммунологией — и подключиться к Леону и Мартену, которые конструировали аппарат для подводного плавания, имитировавший большую рыбу.

Аппарат мы окрестили «барракудой». Он напоминал длинную сигару с рыбьим хвостом и плавниками. Под брюхом — углубление, куда помещался водитель. Перед ним было смонтировано что-то вроде мотоциклетного щитка, только опущенного вниз, и приборы управления. Руль также напоминал мотоциклетный. По бокам рыбины были скобы из прочного пластика, к которым могли прикрепляться еще два человека. Внутри «барракуды» планировалось расположить багажные отделения для перевозки снаряжения и оружия. Источником питания служили особые биоэлектрические аккумуляторы, постоянно самоподзаряжающиеся. Принцип действия хвоста и плавников был позаимствован у рыб.

Я не мог понять, для чего профессору понадобилась такая рыбина. Скорее всего, «барракуда» представляла собой идеальное средство для заброски шпионов по морю в соседнее государство. Но нам это было вроде бы ни к чему. Тем не менее Куртье очень торопил с завершением работы. Собственно, все было готово, оставался неотлаженным только механизм биоэлектрического управления хвостом и плавниками. Именно поэтому подключили к работе меня, а вскоре и Пьера. От меня пользы было немного, но Пьер быстро наладил нужную схему.

Как-то, гуляя по саду, я забрел в «японский уголок», напоминавший виденные мною в кино парки Киото — древней столицы Японии, резиденции ее императоров. В этой части парка мне особенно нравился «каменный сад» — небольшая, очень ровная площадка, усыпанная светло-серыми мелкими камушками, среди которых, словно айсберги, возвышались семь больших темных валунов. С какой бы стороны вы ни посмотрели на большие камни, вы видели только шесть из них, один всегда был скрыт другими. Мне камни напоминали острова в море. Только море было застывшим и каменным. На эти каменные острова можно было смотреть и размышлять о вечности вселенной и целях мироздания. Собственно, в Японии «каменные сады» — место для раздумий…

Итак, собираясь поразмышлять о жизни и о событиях последних дней, я приблизился к скамейке около «каменного сада», когда обнаружил, что место занято. На скамейке сидела симпатичная светловолосая девушка в белом платье и белых туфлях. Она читала и не замечала моего появления.

Я хорошо помнил результаты последних социологических опросов, опубликованных в модном парижском журнале. Социологи утверждали, что в нынешних молодых людях современные девицы больше всего не любят нерешительности. «Мужчина должен быть мужчиной» — такой вывод делали журналисты.