Мир приключений 1981 г.

— …Понятное дело, — продолжал метеоролог, — раньше я как-то на них не обращал внимания. Ну, а если поручено, значит, нужно. Лето как раз хорошее выдалось, начал вставать пораньше, когда солнышко еще не взошло. Ну и вечером на рыбалке тоже поглядываю вверх… Тут у меня неплохое место есть, на скале, при желании обсерваторию соорудить можно — далеко видать. Дней двадцать хожу я туда, смотрю. И заметил-таки: переливаются эти облака у самого горизонта. Красивые… Отбил сообщение, а мне благодарность объявляют: мол, первым заметил. Доброе слово поддерживает, вот и стал я пропадать в «обсерватории», еще не раз видел. Однако уж не благодарят, привыкли, наверное… А ты знаешь про эти облака?

— Нет.

— Напрасно. Интересное это дело. Я зимой подучился немного, потом ребятишек своих настроил — тоже смотрят. Они ведь летом тут живут. Нечего целый день на речке торчать да в тайге, пусть и науке послужат… А о серебристых облаках совсем недавно узнали…

Козлов повернулся к окну, взглянул на машину. Лопасти вращались. Действительно, все жена Мангулова может…

— …Был такой астроном Витольд Цераский. Лет семьдесят назад, в конце прошлого века. Увидел он однажды у горизонта необычные облака. Астрономам хорошая погода нужна, вот и смотрят они на небо повнимательней, чем другие. И видит этот самый Цераский облака, о которых никто не знает. А работал он на Красной Пресне. Ты в Москве бывал?

— Учился.

— Мне не довелось, хотя, бывает, оттуда даже радиограммы передают: мол, посмотри на то или опиши поподробнее полярное сияние… Так вот, Цераский даже в Москве увидел облака, на самом же деле их только в наших краях заметить можно. Повезло ему… К чему я все это тебе говорю? Случилось мне в прошлом месяце увидеть большое серебристое облако, представляешь себе?

— Ну и что такого? — Козлов не удивился.

— В том-то и дело, — торжествующе сказал Мангулов. — Их все видят летом, а я зимой. Впервые — зимой. Чувствуешь? Может, большое открытие в науке получится.

— Сообщил? — заинтересовался Козлов. Ему хотелось, чтобы этот странный, но очень милый человек действительно сделал открытие. Даже сон немного сняло.

— Они отвечают: не может такого быть! — Мангулов встал из-за стола, подошел к окну. — Как не может быть, когда я это облако несколько раз видел, и из этого окна тоже. Ты-то веришь мне?

— Конечно.

— А может, ты до вечера останешься? — с надеждой спросил Мангулов. — Вместе посмотрим… если оно опять появится.

— Сегодня не могу.

— Я понимаю… — Мангулов огорчился, хотя знал, что скоро Козлову вылетать. — Поговори с этими, что в тайге. Может, кто из них у меня заночует.

— Обязательно. Сам привезу, — пообещал Козлов, — если, конечно, смогу забрать их.

— Я могу дойти, — предложил Мангулов, — здесь верст двадцать, не больше. Снег глубокий, но добраться можно. Бывало и не такое… А меня не прихватишь? В крайнем случае в поселке оставишь, там у меня дела всегда есть.

Козлов, еще несколько минут назад решивший про себя не брать Мангулова («Тот будет обязательно проситься, наверное, и разговор об облаках затеял для этого»), вдруг согласился.

— Подведешь ты меня, но начальство далеко… — сказал Козлов.

Мангулов не ожидал, что летчик сдастся так быстро, и даже растерялся.

— Можно объяснить производственной необходимостью, — серьезно сказал он. — В моем районе падает ракета, должен же я поглядеть на нее.

— Какая ракета? — не понял Козлов.

— Обыкновенная. — Мангулов озорно подмигнул. — Думаете, от Мангулова можно скрыть?

Козлов теперь понял, почему так много радиограмм пришло в Туру за минувшие сутки.

Метрах в двухстах от «шарика» торчал бугорок, словно специально созданный для посадочной площадки вертолета. Потребовалось каких-нибудь два часа, чтобы спилить и убрать десяток деревьев, и Палло передал радиограмму, что готов принять Козлова.

Теперь можно было заняться «шариком».

Когда вся группа собралась у контейнера, Палло, пытаясь перебороть свое любопытство и нетерпение, сказал:

— Торопиться некуда. Будем действовать так, словно ничего не произошло.

Он понимал нелепость сказанного, но привычка четко соблюдать инструкцию — а именно в ней было определено не приступать к эвакуации «пассажиров», пока не придет вертолет, — все-таки победила, хотя Палло прекрасно понимал, что происходящее не укладывается ни в какие инструкции.

— Очень холодно, — добавил он, оправдываясь. — Она может замерзнуть.

— Неужто ты веришь? — удивился Симонов, тот самый Гриша Симонов, с которым Палло работал уже три года и с которым разыскивал «головки» ракет на Камчатке и спускаемые аппараты кораблей-спутников.

— Я безнадежный оптимист, — улыбнулся Палло, — но меня Эс-Пэ предупредил, чтобы там, — он кивнул в сторону «шарика», — все было сохранено по возможности так, как есть. Короче, приказ таков: посадочная площадка. Ясно?