Редькин остановился у котла, где толпились непутяки, ждущие лакомства. Конвоир тоже подошел к котлу, втягивая носом волнующий запах. Варево густело на глазах, и вот уже вся компания начала жадно отрывать куски смолы. Конвоир оглянулся на Редькина, потом на котел и, не выдержав искушения, накинулся на любимое блюдо.
Через несколько минут он уже валялся с блаженной физиономией.
«Наелся, — подумал Коля. — Пусть радуется!»
И он пошел дальше в одиночестве. «Бежать!» — мелькнуло в голове. Но бежать было некуда. Со всех сторон лежали Мусорные горы.
Он поднялся на Шлаковую вершину и огляделся. До самого горизонта тянулось царство хлама и грязи. Редькин присел, оставшись наедине со своими тяжелыми мыслями.
«Ну что ты мучаешься? — зашевелился инстинкт самосохранения. — Велика беда — сорвать цветок! Разве мало букетов приносил ты из леса, чтобы потом выбросить их в мусоропровод? Разве дрожала твоя рука, рвущая ромашки и маки? Жаль, конечно, что у ха-мизонцев всего один тюльпан, но что такое цветок по сравнению с человеческой жизнью! Не забывай, ты на чужой планете. Кто осудит тебя, пленника, которого силой заставили участвовать в похищении? Не будь Дон Кихотом!»
Увы, читатель, первым бы осудил Редькина сам Редькин. Он своими глазами видел, что значит последний цветок в жизни ха-мизонцев. Лишить их тюльпана — это лишить их надежды и веры. Вдобавок грабеж Храма — только начало. Затем последуют новые преступления…
Так сидел Редькин на Шлаковой вершине, полный тревоги и душевной борьбы. Вдруг хриплый голос произнес за его спиной:
— Хватит любоваться! Это не Кавказ.
От неожиданности Коля подскочил и чуть не скатился вниз по склону. Позади него сидел закопченный Леро, больше похожий на ворону, чем на попугая.
— Это ты?! — восторженно воскликнул Редькин, прижимая к щеке уставшую птицу.
— Нет, это Сид, — пробурчал Леро и закашлял. — Кошмарная планета, надышался всякой дрянью… Ладно, перейдем к делу. Что у тебя слышно?
Редькин быстро и сжато рассказал другу о готовящемся ограблении Храма Цветка.
— Предупреди Мёбиуса, — сказал Коля. — Пусть срочно уберут тюльпан или устроят засаду.
— А ты? — спросил Леро. — Не пора ли прощаться с непутяками?
— Я бы мог выпрыгнуть из кабины сегодня ночью, когда мы будем в городе, но оставлять шар никак нельзя…
— Настоящий мужчина никогда не бросит коня! — одобрительно произнес попугай. — Что же будем делать?
Наступило молчание.
— Король что-то прячет в сейфе, — задумчиво сказал Коля. — Никому не показывает… Значит, эта вещь ему очень дорога… Если бы мы могли ее похитить, а потом потребовать взамен «Искатель»…
— Сэ нон э вэро, э бэн тровато, — пробормотал попугай по-итальянски. — Если это и не верно, то все же хорошо придумано.
— Значит, так. — Редькин озабоченно посмотрел вниз. — Я буду ждать тебя здесь через две ночи на третью. К тому времени кое-что прояснится… Ну, пора расставаться! — Коля поцеловал клюв Леро. — Не забудь предупредить Мёбиуса.
— Не рискуй без нужды! — крикнул попугай, взлетая. — До встречи!
Не успел Редькин спуститься с Шлаковой вершины, как услышал пронзительный вопль Тараканыча:
— Держи птицу! Уходит пернатое! По коням, ребята!
Взревели циклолёты, и дюжина непутяков бросилась преследовать Леро. У Коли внутри все оборвалось. «Догонят! — пронеслось в голове. — Пропал бедный Леро…» Вдруг где-то близко, в горах, громыхнуло, до Редькина докатилось эхо тяжелого удара.
Через час вернулись оглохшие преследователи в шортах вместо брюк. Оказалось, они почти догнали попугая, но Леро резко взмыл, увернувшись от Бульдозерной горы, а непутяки не успели…
— Ну, Николя, — вкрадчиво спросил Тараканыч. — Выкладывай, зачем попка-дурак прилетал?
— Никого я не видел, — спокойно ответил Коля, глядя в глаза злому волшебнику.
— Врешь!! — взвизгнул чародей. — Запорю!
— Не надо нервничать, — сказал Редькин. — Впереди трудная ночь… А про птицу мне известно не больше, чем вам. Может, и ко мне летела, а вы раньше времени вспугнули. В таких делах спешить нельзя.
Тараканыч больно схватил Колино ухо и, притягивая к себе, прошипел:
— Без глупостей, рыжий мальчик! Кто не с нами, того мы раздавим! Мы вытянем из тебя душу как шнурок, а тело порежем как селедку…
Он отпустил покрасневшее ухо и обнажил в улыбке желтые зубки:
— На первый раз прощаю. Отдохни. Отправляемся в восемнадцать ноль-ноль…
Лишь перед самым вылетом узнал Редькин, где хранился «Искатель». Сразу за Дворцом непутяки разобрали плиты, и Коля увидел глубокую шахту, в которой находился шар.
— Моя идея! — похвастался чародей. — Ниоткуда не видно, полная маскировка!
В сумерках «Искатель» стартовал. Коля боялся, что они могут задеть Дворец, но благодаря ветру удалось избежать столкновения. Шар понесся над Мусорными горами, держа курс на Супертаун. Бортовые огни были выключены. Кроме Коли и Тараканыча, в кабине находился угрюмый непутяк, следящий за Редькиным. Тараканыч все время глядел в иллюминатор. Было видно, что ему страшновато. Колю сверлила сейчас лишь одна мысль: успеют ли ха-мизонцы защитить свой цветок.
«Только бы не начали стрелять по шару!» — подумал он.