Читаем Мир приключений 1978 г. полностью

Но мало-помалу настроение Колоскова улучшалось. Колосков разговорился со своими спутницами и почувствовал себя в ударе. Что ни скажет — все и умно, и метко, и тонко, и оригинально.

Он и не догадывался, насколько его успех как собеседника зависел от особой манеры Веры Брониславовны поддерживать разговор с интересующим ее человеком. Эта манера была проверена Верой Брониславовной много раз и на людях более опытных, чем путятинский председатель. Суть заключалась в том, чтобы слушать и слушать, не сводить восхищенных глаз, время от времени тонко хвалить и тут же обрывать себя, как бы в нетерпении узнать мнение собеседника, куда более ценное, чем ее собственное. В любом избранном обществе, среди умных мужчин и эффектных женщин, Вера Брониславовна никогда не пребывала в старушечьем одиночестве. С этой старой дамой можно было прекрасно поговорить о самом себе, а это нравится даже умным людям. Если к ней не подходили, то она, неразлучная с мужской тяжелой тростью, заметно прихрамывающая, направлялась к кому-нибудь малоизвестному и выражала ему свое восхищение. Для начинающих это много значит. Впоследствии не все обласканные Верой Брониславовной забывали о ее внимании, о ее особом чутье на истинный талант. Она и в самом деле помогала молодым талантам обрести уверенность. Среди молодых она была свой человек и добрый гений. Как-то незаметно она приобрела авторитет. Чем внимательнее она слушала своих собеседников, тем охотнее они следовали деликатным, ненавязчивым советам милейшей старой дамы.

Пока Колосков все больше убеждался в своем уме и обаянии, Ольга Порфирьевна, почти не принимавшая участия в оживленной беседе, углубилась в тоскливые мысли о случившемся в музее. Для нее это были еще и мысли о неминуемом уходе на пенсию. Во всем ее вина, во всем…

Дорога в Нелюшку шла лесом. Как все старые русские дороги, она с давних пор принимала на себя ношу куда тяжелее, чем могла. Брани в нее было вбито несоизмеримо больше, чем булыжника и щебенки — только этим и держалась с давних пор. Теперь же, когда дорогу закатали асфальтом, она строптиво норовила сбросить с себя тесную одежку. То разламывала асфальт трещинами, то вспучивала, то утягивала в провал. Нынешней весной промоина отхватила полшоссе не доезжая моста, перекинутого через глубокий овраг.

Шофер притормозил, огибая промоину:

— Каждый год чинят, а она опять! Тут место какое-то заколдованное. Название подходящее — Медвежий овраг.

— Медвежий овраг? — Вера Брониславовна очень взволновалась. — Пожалуйста, остановите машину!

Шофер остановил машину на мосту. Все вышли.

— Так вот он какой! — Вера Брониславовна остановилась у невысокого парапета. — Покойный муж мне столько рассказывал о Медвежьем овраге! Он ведь тут в юности хаживал пешком из Нелюшки в Путятин и обратно. Босой! Сапоги он нес в руках. Здесь, у оврага, он садился отдохнуть. Где-то внизу есть ключ с замечательно вкусной водой. Муж часто вспоминал этот ключ, особенно перед смертью. Все говорил: «Попить бы воды из ключа, она целебная…»

На мосту, опустившем бетонные слоновьи ноги на дно оврага, чувствовались холод и сырость земной глубины. Слышны были какие-то вековые шепоты деревьев и кустов в густой овражной чаще. И вроде бы просачивалось сквозь мерный шум деревьев слабенькое «буль-буль».

— Спустимся вниз? — предложил Колосков.

Вера Брониславовна указала на свою палку:

— Такие прогулки не для меня. И мне жаль ваш костюм, который так прекрасно на вас сидит. Вы можете его запачкать или порвать. — Она вздохнула. — Мы уж с вами постоим на мосту. И подождем нашего водителя. Он у нас самый молодой и одет по-спортивному. Ему, конечно, ужасно хочется напиться ключевой воды, я же вижу. — Она повернулась к шоферу: — Идите, идите. Мы вас подождем.

Шофер вовсе не горел желанием напиться из ключа. Он очень любил пиво, особенно чешское, и мог выдуть бутылок пять зараз, когда чешское пиво появлялось в буфете горсовета. Конечно, пил шофер не в рабочее время, а после. Он был вообще парень дисциплинированный. Услышав настойчивое «идите», он оглянулся на свое начальство, получил одобрение и одним прыжком махнул через парапет.

— А кружечки у вас никакой нет? — спросила вдогонку Вера Брониславовна.

— Кружечки? — Он остановился. — Да я с ладошки! — И тут же сообразил, о чем его просят: — Кружечка у меня найдется!

Шофер вернулся к машине, достал из багажника эмалированную кружку.

— Парень у вас прелесть! — В ее похвале шоферу Колосков различил и похвалу себе, приятно заулыбался в ответ.

Парень ломился вниз. Некоторое время был слышен треск и хруст, потом все поглотили шорохи Медвежьего оврага. Минут пять прошло, пока вновь не послышался снизу хруст. Шофер вынырнул из чащи с полной до краев кружкой.

— Болотцем пахнет, но пить можно! — Он подал кружку Вере Брониславовне.

— Дай вам бог… — Она поднесла кружку к губам и вдруг расплакалась. — Не могу, не могу… Вячеслав перед смертью так хотел… Вы меня простите, слабую женщину. Я на людях всегда держусь, а сейчас вспомнилось так больно…

Перейти на страницу:

Похожие книги