Мир приключений 1976 г.

— Вдвоем это было возможно, они отключили автоматику и вручную держали магнитные генераторы, отдав им всю энергию… Я даже думал, им удастся заглушить двигатель…

— Вместе с мощностью падал энергетический поток, на магнитах долго это не могло продолжаться…

Сели они очень спокойно. Даже парашютные двигатели, смягчающие толчок, сработали вовремя. Казалось, ничего особенного не случилось. Казалось, это рядовая разведочная экспедиция на поверхности новой планеты. Вот только не светились экраны кругового обзора, да на том месте, где всегда рубиновым огоньком тлела лампочка постоянной связи с кораблем, теперь ничего не было.

— Сразу будем выходить? — спросил Кибернетик.

Физик пожал плечами:

— Собственно, это не имеет значения. Выбора у нас нет.

— Подождите хотя бы, пока я закончу анализы, — ворчливо возразил Доктор.

Больше всего Райкова поражала будничность происшедшего. То, как они об этом говорят; то, что Доктор, покраснев от натуги, ворочает тубус пробоотборника и никто не выражает желания ему помочь; то, что все они избегают говорить о происшедшем, как будто уже примирились с безнадежностью ситуации, только не хотят в этом признаться и поэтому продолжают бессмысленные и бесполезные автоматические действия по анализу проб, натягиванию скафандров, разборке планетного комплекса… Зачем все это? Что они собираются искать на планете? Что они собираются делать дальше? Почему-то неловко было задавать сейчас вопросы, и он молча включился в общую суету.

Разрушая относительную тишину, установившуюся в рубке, в уши настойчиво лез непонятный шелест и шорох — первые звуки чужой планеты. Если раньше Райкову казалось, что планета ласково поглаживает шлюпку, снимая напряжение с остывающей обшивки, то сейчас, когда обшивка уже остыла, этот звук больше всего походил на шум трущейся о стекло наждачной бумаги. Физик приложил к переборке ухо.

— Песок и ветер. По крайней мере, здесь есть атмосфера.

— Двадцать процентов кислорода! — сразу же откликнулся Доктор. — И, кажется, нет вредных примесей!

— А бактерии, вирусы?

— Еще не знаю. Я же только начал анализы! Нужно ждать, пока прорастут культуры.

— Ну уж нет! — сказал Кибернетик. — В этом железном гробу я ждать не намерен.

— Если бы не шлюпка, ты бы сейчас не разговаривал, — спокойно возразил Физик. — Ждать действительно не имеет смысла. Анализы закончим снаружи.

Люк открылся неожиданно легко, и они как-то сразу, вдруг, оказались за порогом переходного тамбура. Райков не помнил, кто из них первый шагнул на шероховатую, изъеденную рыжими пятнами окислов поверхность чужой планеты. Оттого что люк распахнулся так неожиданно, в первую минуту окружающий пейзаж показался им будничным.

Невысокие серые холмы, освещенные ярким зеленоватым светом чужого солнца, не скрывали линии горизонта, так как шлюпка стояла на кургузой вершине одного из таких холмов. Постепенно понижаясь, цепочки холмов переходили в серую равнину. А еще дальше, у самого горизонта, цвет равнины менялся. Там смутно угадывалось какое-то движение, но с такого расстояния уже ничего нельзя было рассмотреть. Теперь они знали, откуда взялось поразившее их в первую минуту ощущение будничности. Виновником был ветер. Они чувствовали даже сквозь скафандры его упругое давление. Задумчиво, совсем по-земному ветер свистел в микрофонах.

— Так и будем здесь торчать? — проворчал Кибернетик.

Они послушно двинулись вниз, к подножию холма. Физик нагнулся и подобрал серый камень, попавшийся ему под ноги. Практикант напряженно следил за выражением его лица. Размахнувшись, Физик зашвырнул камень далеко в сторону. Практикант почувствовал, как этот простой жест отозвался в нем болезненным толчком. Он все же спросил, еще на что-то надеясь:

— Базальты?

— Место низкое. Дальше могут быть другие породы.

Райков не принял его объяснения. Он знал, что выходы базальтов на равнине означали молодость планеты и вероятное отсутствие жизни. Рано делать выводы, слишком рано. Ведь есть же здесь кислород… Откуда он взялся?.. Но перед глазами упрямо вставали десятки отчетов экспедиций на чужие, мертвые планеты, где каждый раз знакомство начиналось с таких вот базальтов.

Мертвая планета… Мертвая планета… Если так, то они проиграли и не нужна была эта посадка. Проще было там, всем вместе. Сорок мегатонн и один шар плазмы, общий для всех. Наверно, Физик понял, о чем он думает.

— Видишь эти размывы? Эрозия. Значит, есть вода и атмосфера — это уже кое-что.

— А где ее нет? На всех планетах этого типа есть атмосфера…

— Да. Но не кислородная. Нам чудовищно повезло, просто чудовищно! Ты же знаешь: из десяти тысяч звезд только одна несет в своей системе планеты земного типа. И вот мы ее нашли. Я немного фаталист. Такой случай редко выпадает лишь для того… Ну, в общем, здесь что-то должно быть… А базальты… базальты и на Земле бывают…