Мир приключений 1974 г.

— Будто мы не служили, — обиделся вдруг тракторист-торопыга, передавая Трофиму плотной вязки свитер подводника. — Флот — это, брат, флот, а не пехота.

— Я не об этом говорю, Филипп, — пожал плечами Лазарев. — А за свитер спасибо.

— Поглядим, как пойдет дело, — сказал Жихарев. — Теперь — спать.

На другой день трактористы рубили лес для стлани на льду. Река хотя и замерзла, но слабо. Естественный ледяной мост не выдержал бы многотонную махину уникального грохота. Лазарев и Попов трудились над выравниванием спуска словно одержимые. Назарыч носил им к бульдозерам чан и разогретые консервы, и ели они, не вылезая из кабин.

К полуночи треть спуска была отутюжена. Аким сам проверял дорогу и остался доволен. А в шесть утра бульдозеристы снова сели в кабины. Лазарев хотел побриться, но Жихарев запретил:

— Обморозишь лицо.

— Непривычно небритым. Чувствуешь себя плохо.

— Привыкай. Это — Север.

— Ладно. Попробую, — пробурчал Лазарев. — «Север, Север»…

В полдень, когда начали укладывать стлань, Трофим неожиданно остановил бульдозер и спустился к Жихареву, на реку. За ним — Сашка.

— Дядя Аким, — сказал Лазарев, — почему вы бревнышко к бревнышку подгоняете?

— Чего тебе?

Трофим повторил вопрос.

— Испокон веков четырехнакатная стлань так делается, — недовольно ответил Жихарев. — Что еще?

— Если бревна укладывать по-другому, то и трехнакатная стлань выдержит.

— Точно, — поддержал друга Сашка.

— Занимайтесь своим делом, — раздраженно сказал Жихарев.

— Вы выслушайте, дядя Аким.

— Какой я тебе, к черту, дядя!

Сашка улыбнулся во весь рот:

— Соскучились мы по «гражданке», дядя Аким. А трехнакатную стлань нас капитан Чекрыгин научил класть. На маневрах это было. Ей-ей! Точно. Вот Трошка подтвердит. — И Попов искреннейшим образом захлопал белесыми пушистыми ресницами.

Лазарев вытаращил и без того крупные глаза, но Сашку, видать, понесло:

— Мы за три дня такую стлань сделали — закачаешься! Она выдерживала пять бронетранспортеров сразу. И три танка еще. А эту игрушку запросто выдержит! — Попов мотнул головой в сторону грохота, высившегося на горбе берега.

— Ты дело говори, — чуток подобрел Жихарев. — Чего болтать-то. На рынке, что ли, товар расхваливаешь? Рекламу даешь? Цену набиваешь?

Смущенный Лазарев переминался с ноги на ногу. Назарычу показалось, что рассказ о сверхпрочной стлани, которую солдаты наводили под руководством капитана Чекрыгина, выдуман Сашкой на ходу. Но эти соображения Назарыч удержал при себе, да и хотелось узнать, как выкрутится Лазарев.

— По-моему, — начал Трофим, — надо поперечные бревна раздвигать в разные стороны. Одно наполовину вправо, другое — влево. Площадь их опоры на лед увеличится в полтора раза…

— Вот! Смотрите! — Сашка достал коробок спичек и, разровняв валенком снег, показал наглядно, что предлагал сделать Трофим.

— Потом, — продолжил Лазарев, взяв спички, — второй накат, продольный, укладывается вровень. Ну, а третий, как обычно, бревно к бревну.

— А водой заливать как? — спросил Аким, очень заинтересовавшийся проектом.

— Обычно! — выпалил Сашка, покосившись на Лазарева. — Это ж Север, дядя Аким. Тут лед крепче стали. Верно?

— Да, — подтвердил тот.

— Можем и расчетик сделать. Математический, — совсем осмелел Сашка.

— И так понятно, что к чему, — сказал Жихарев. — И без математики ясно. Ловко. Молодцы! Вот чертяки! — улыбнулся начальник колонны, нажимая пальцем на спичечную модель стлани, а затем заторопил: — Ну, давайте на дорогу! Чтоб к сроку готова была! Это ж действительно монтажники могут закончить обогатительную фабрику к Новому году. Ведь только в оборудовании и задержка. Давайте, давайте, ребята, на бульдозеры! Неделю выгадаем, понимаете?

И спуск, и стлань подготовили за три дня. Столько же выгадали при подъеме на противоположном берегу, день сэкономили в пути…

Однако все эти воспоминания Назарыча уложились в две фразы:

— Вот тогда, с грохотом, они здорово помогли! И дорогу подготовили, и с мостом придумали. Хорошие парни, дельные.

— Кто спорит! — поднялся с колодины Малинка. — Да вот один пропал, другой утёк…

— Вы, Пионер Георгиевич, поспешите Сашку-то догнать. Не в себе он. Куда подался? По реке на триста верст даже заимки нет. Да еще темная вода идет. Долго ли топляку плотик перевернуть? Порог еще там. Бурливый называется. Местов-то Сашка не знает!

— Далеко порог-то?

— Верст сто пятьдесят. С гаком.

— Велик ли «гак»? — усмехнулся Малинка.

— Как сказать… Пожалуй, верст тридцать наберется. Я в позапрошлом году с экспедицией этих… гидрологов ходил. Они насчитали больше ста пятидесяти километров. Мы не по верстам меряли… Так с гаком выходило.

— Да пес с ним, с гаком! — рассердился вдруг Малинка. — Ты, Назарыч, не помнишь, что гидрологи о скорости течения реки говорили?

— При темной-то воде?

— При темной.

— Помнится, где десять, где двенадцать км.

— «Км»…

— Так они говорили.

— Эх, шалая его голова! — воскликнул инспектор. — Ну, Сашкино счастье, если вертолет на базе есть. Давай звонить.

Инспектор пошел в избу. Назарыч — следом, приговаривая:

— Ради такого дела летуны должны расстараться.