Мир приключений, 1971 (№16)

Открывается дверь, к нам навстречу выходит изобретатель, я показываю ему на зоотехника и спрашиваю: “Он?” — “Он”, — отвечает изобретатель, бросается тому на шею и начинает целовать. Чего угодно я ожидал, только не этого. “Позвольте, — говорю, — он вам такую свинью подложил — идею у вас взял, а вы его целуете!” — “И слава богу, что взял, потому что я бы с ней или в сумасшедший дом попал, или окончательно дискредитировал бы себя как создатель нового в технике. Вы ведь знаете — это бывает очень часто, — какая-нибудь глубоко проникшая в сознание идея кажется единственно правильной и выполнимой. На нее потрачено столько сил, что отказаться чисто психологически невозможно. Это характерно и для отдельных личностей, и для общества в целом. Докоперниковская астрономия, доколумбовская география — примеры таких психологических барьеров. Но обществу хорошо: в конце концов является человек, мыслящий по-новому, и, несмотря на косность и инерцию, выводит его на правильный путь. Отдельная личность может всю жизнь пробыть в заблуждении. Если оно не является препятствием на пути к выполнению порученного дела, это неприятно, но не страшно. А если является? Я оказался в таком положении. Многофункциональный прецизионный катионный интегрофазоактиватор совершенно не был пригоден ни в каком из возможных вариантов в качестве главного агрегата для батискафа — межзвездного корабля. Но я бы сломал себе голову, вывихнул мозги, быть может, в конечном счете повесился бы, однако из отступился, ибо мои мысли были направлены только на этот агрегат. Ни о чем другом я бы не подумал. Вы видели, что со мной происходило, когда мои мысли исчезли. Я был в отчаянии. Но дело есть дело, пришлось искать другие пути. Я натолкнулся на однофункциональный роторный позитронный дифференциокомплесатор и, едва только вникнув в его конструкцию, понял: это то, что нужно. Меня будто осенило. И мне стало стыдно за свою прежнюю бессмысленную деятельность. Теперь конструкция почти готова. Я не связывался с вами, чтобы просить прервать поиск, потому что хотел взглянуть на этого человека и горячо, от всего сердца, поблагодарить за избавление от многих мук”. И он еще раз расцеловал зоотехника.

Мы вышли на улицу, и я сказал зоотехнику:

“Изобретатель может к вам претензий не иметь, но с точки зрения закона — зачем вы это сделали?”

“Я нечаянно, — сказал зоотехник. — Я как раз думал о машине для дойки китов и не знал, что положить в ее основу. И вдруг я увидел идею, и мне сразу стало ясно: вот то, что нужно. Я взял ее только на миг — проникнуться замыслом, рассмотреть поближе, — а владелец вдруг материализовался и убежал”.

“Ну и как, пригодилось?” — спросил я.

“А вам разве не приносят по утрам бутылку? Наше небольшое стадо обеспечивает теперь молоком весь город”.

Я, признаться, в суматохе последних дней не очень разбирался, какое мне приносят молоко. И чтобы скрыть смущение, торжественно сказал:

“Дело производством прекращено, вы свободны”.

И вот теперь прошло много лет, и я вижу, что правы были те, кто требовал соблюдения определенных условий при постройке линии телетранспортировки. Они к этому не стремились, но получилось так, что один человек смог увидеть мир глазами другого, соприкосновение произошло на уровне мышления, а не внешних контактов. И это дало очень хорошие результаты. А теперь лекции конец. Осталось полторы минуты, всех, кто от сильных чувств видоизменил свой облик, прошу, вернуться в естественное состояние.

В.ФИРСОВ БРАКОНЬЕРЫ Кибернетическая сказка

ДИРЕКТОР И РЫБА

Мягко притормозив, “Москвич” осторожно переполз через придорожную канаву, фыркнул мотором и неторопливо покатил по едва заметной в чаще леса дороге, подскакивая на колдобинах, отчего удочки с легким стуком елозили по заднему сиденью, в багажнике слегка погромыхивало закопченное ведро, а резиновый чертик раскачивался взад-вперед на зеркале. Кусты по сторонам дороги один за другим уплывали назад, слегка задевая листьями по полированным бокам машины и засовывая свои зеленые лапы в открытые окна, чтобы тут же, словно испугавшись, отдернуть их обратно.

В душе Александра Петровича царили мир и благополучие, потому что наконец-то настала такая суббота, когда ничто — ни очередной аврал на фабрике, ни опостылевший ремонт квартиры, ни внезапные гости — не помешало ему с утра уложить все необходимое для рыбалки в новенькую, только что обкатанную машину и укатить к заросшему лесному озеру, облюбованному еще прошлым летом. Речка Светлая, где он рыбачил прежде, стала окончательно непригодна для рыболовства по причинам, связанным с усиленной индустриализацией района.

Впереди виделся ему отличный день возле отличного озера, и отличные, еще не опробованные японские удочки обещали отличный улов.