Мир приключений, 1971 (№16)

Живи в Сингапуре русский консул, смотришь — и пособил бы. Увы, император Николай Павлыч не держал дипломатов в далеком Сингапуре. А до первого русского порта, до Петропавловска, оставалось… Черт подери, “оставалось” как до Луны, как до звезд!

Может быть, Никобары? Богатые лесом Никобарские острова — притонувшая горная цепь от берегов Суматры к берегам Бирмы… Никобарские и Андаманские острова, где пальмы, бананы и жемчуг… Никогда русский флаг не показывался у Никобар. Увидеть земли, не виданные соотечественниками, — в этом есть нечто заманчивое, отрадное. Да только не при таких печальных обстоятельствах.

4

Прошу, читатель, поближе. Вот “Памятная книжка” Алексея Иваныча Бутакова.

Итак:

“25-го апреля противный ветер, не пустивший нас засветло на Нанковрийский рейд, принудил встать на якорь около входа, против острова Корморта. На другой день, рано утром, послали шлюпку для промера входа и обозначения его вехами, а после полудня, при тихом ветре, снялись и начали лавировать к якорному месту.

Миновав низменный, покрытый пальмами остров Трункутти, мы вскоре очутились на превосходнейшем рейде, образуемом островами Нанковри и Кормортой. Оба острова покрыты пышными мангровыми деревьями, тиком, железным деревом и проч.; между ними возвышаются обремененные плодами кокосовые пальмы и панданусы.

Местами, между лесом, проглядывают лужайки прелестнейшей зелени, а на чистом песке взморья выстроены на легких сваях хижины дикарей.

Вода гладка, как зеркало; каждый мыс казался корзинкою с цветами; вдали, в бухточках, видны челноки дикарей, которые сидят в них на корточках, и на одном челноке стройный дикарь бронзового цвета прицеливался острогою в рыбу.

Лавируя, мы подходили близко к берегам, и, по-видимому, приход наш значительно встревожил дикарей. В одном селении на Корморте все жители уселись в кружок и, как кажется, держали между собою совет, как поступать в отношении пришельцев…

Вечером, часов около пяти, мы стали на якорь; дикари приехали и решились взойти. Один из них, имевший лакированную палку красного дерева с серебряным набалдашником, подал мне запачканную бумагу, на которой было написано по-английски, что датский резидент на Никобарских островах, какой-то г. Розен, назначил предъявителя бумаги, никобарского жителя по имени Тетуй, старшиною деревни Малага на острове Корморта.

Тетуй высокого роста, крепкого сложения, сутуловат, с плоским дурным лицом и совершенно черными от жевания бетеля зубами: физиономия его выражала недоверчивость и скрытность. Он говорил несколько по-английски.

Через полчаса наехало к нам множество лодок, в том числе некоторые со старшинами других деревень, назначенными также г. Розеном и вооруженными палками своего сана, как и Тетуй. Дикари привезли нам бананов, ананасов, кокосовых орехов.

Мы пригласили их к себе в гости, потчевали их водкой, которую христианские миссионеры выучили их уважать, и мы скоро сделались совершенными приятелями…

На другое утро после нашего прихода, мы с Б.[29] съехали на берег, вооружившись для предосторожности пистолетами и взяв с собою запас ситцевых платков, ножей и разных безделиц для подарков диким. Мы входили в их шалаши, были везде встречаемы с радушием и угощаемы бананами, сахарным и кокосовым молоком.

Хижины их построены на взморье на легких сваях; они конусообразные, бамбуковые стропилы оплетены снаружи камышом. Пол настлан из тонких тиковых досок, а вход, куда надобно взлезть по бамбуковой лестнице, завешивается циновкою. Вместо окон проделаны небольшие отверстия, которые в случае нужды тоже закрываются; вообще внутри довольно темно.

На взморье, против середины деревни, воткнуты две огромные бамбуковые тростины и между ними — деревянный столб, на верху которого грубо вырезано человеческое лицо. Не знаю, кого должен был изображать этот идол.

Женщин мы вовсе не видали; на все наши расспросы мы получали один ответ: что они далеко, за три дня пути отсюда.

В деревне довольно много домашних птиц и откормленных кокосовыми орехами свиней, которые составляют главное богатство жителей. На них они выменивают у заходящих сюда европейцев и малайцев табак, водку, полотно, ожерелья и проч.

В соседнем селении, находящемся в нескольких десятках шагов оттуда, мы нашли какого-то датчанина, который живет здесь около 8 месяцев. Вредное влияние климата сделало из него совершенный скелет.

Датчанин рассказывал, что он был капитаном на купеческой шхуне, разбившейся у здешних берегов, и что, захворав, он не был в состоянии отправиться отсюда со своими людьми, уехавшими на барказе.

Имя датчанина — Гальс. По-видимому, он не тот, за кого себя выдает. Он изъясняется по-английски без всякой примеси иностранного выговора; по образу его выражений и суждениям видно, что он получил порядочное воспитание. Он хорошо знает медицину.

По некоторым вырвавшимся у него фразам должно полагать, что он англичанин. Но кто он такой, зачем н каким образом попал сюда и почему не просился уйти с нами, этого мы не могли узнать.

“Таинственный незнакомец” объяснил нам причину, почему дикари спрятали от нас женщин.