Мир приключений, 1966 (№12)

Агнесса с ужасом смотрит ей вслед, но не проходит и полминуты, как девушка возвращается обратно, ведя за собой пожилого, очень толстого испанца в белом поварском колпаке, со смугло-оливковым цветом лица и черными, круглыми, как маслины, глазами. Девушка странным образом похожа на него, и Агнесса решает, что это ее отец, владелец маленького кафе. Держа в толстых пальцах заветную записку, испанец с любезным видом подходит к Агнессе и обращается к ней на хорошем французском языке:

— Мадам интересуется, как пройти по этому адресу?

— Да-да…

— Нет ли тут какой-нибудь ошибки? Известно ли мадам, что на этой улице обитает лишь грязный рабочий сброд?

— Эмбахадорес? — говорит Агнесса.

— Совершенно верно — Эмбахадорес!. — радостно подтверждает толстяк. — Я вижу, мадам неплохо подготовилась к путешествию по нашей столице!

— Во всяком случае, — отвечает Агнесса, — мадам отдает себе полный отчет в том, куда и к кому она идет: в Эмбахадорес живут родные ее старой служанки, которая Просила мадам навестить их и передать кое-какие подарки…

— О, мадам, вероятно, очень добра, если снисходит к таким людям…

Мадам приехала в эту прекрасную страну как туристка и не считала возможным отказать своей старой служанке в таком маленьком одолжении…

— Но, быть может, мадам позволит, чтобы моя Игнасия проводила мадам, это не так далеко отсюда…

— Нет-нет, — решительно говорит Агнесса и встает. — Я не имею права лишать ваше кафе единственной официантки…

— Ну хотя бы до угла, — настаивает толстяк. — А там Игнасия покажет вам, как пройти…

— Благодарю вас, — соглашается Агнесса и берет из толстых пальцев испанца записку Германа Ангста; в конце концов, ей даже лучше показаться на улице вместе с юной испаночкой, это может сбить с толку полицейских ищеек, если они еще гоняются по городу за одинокой иностранкой. — Идемте, милая Игнасия!

Они выходят вдвоем из дверей кафе и сразу вступают в пестрый людской поток. Девушка неумолчно болтает, вставляя в свою речь, в надежде быть понятой, отдельные французские слова. Она поминутно указывает Агнессе на какие-то здания, чем-то, видимо, примечательные; на проходящих мимо военных в каких-то странных фуражках — каскетка с козырьком, приподнятым сзади, — восхищенно шепча при этом в самое ухо Агнессы: “Гуардиа сивиль”; с милой усмешкой — на людей в черных сутанах; с кокетливой жалостью — на юных студентов, одетых зачастую Как оборванцы: в драные брюки и в сандалии на босу ногу.

— О, — сочувственно восклицает Игнасия, — у нас так дорого стоит учиться!

В своей озабоченности Агнесса обратила внимание лишь на важно ступающих представителей гуардиа сивиль — гражданской гвардии — этой главной опоры жестокого режима генерала Франко, испанских эсэсовцев, о которых ей уже приходилось читать и слышать. Каждый из них, казалось ей, так или иначе, причастен к судьбе Гельмута, повинен в ее, Агнессы, несчастье. Но она лишь скользит по ним взглядом, чтобы не обратить на себя их внимание; она то и дело одергивает Игнасию, убеждая ее жестами вести себя более скромно, но девушка то ли не понимает свою спутницу, то ли не может ничего поделать с собой и все говорит, говорит, сопровождая чуть ли не каждое слово страстной жестикуляцией…

АРТУР ЛЕМАН ИДЕТ ПО СЛЕДУ

— Агнесса!

Это восторженно восклицает некий молодой человек, и ошеломленная Агнесса не сразу понимает, что перед ней Леман, Артур Леман.

В первое мгновение Агнесса испытала чувство радости, почти счастья — наконец-то свой, родной человек! Но немедленно вслед за тем, едва это чувство успело оформиться, ее охватил гнев.

— Да-да, Агнесса! Что тебе нужно от меня? Зачем ты меня преследуешь? Который из твоих хозяев подослал тебя ко мне?

— Но, Агнесса, я же…

— Помолчи!

Она ласково взяла Игнасию за руку и на какой-то смеси испанского и французского дала ей понять, что ее миссия окончена. Впрочем, девушка и сама догадалась об этом: она жестами показала Агнессе дорогу — прямо, потом направо, потом налево, потом опять направо, — поцеловала ее, словно клюнула в щеку, и побежала прочь.

Агнесса с грустью поглядела ей вслед, затем повернулась к Леману.

— Где Гельмут? — спросила она коротко и резко.

— Я не знаю пока…

— Но он здесь, в Испании?

— Конечно, я же говорил тебе… А меня направили сюда по твоему следу. Сюда же явились и другие., Ну, те, что связаны с делом Гельмута.

— Кто они такие?

— Я не знаю пока…

— Не знаешь пока? Если ты ничего не знаешь — зачем ты мне нужен?

— Я же хочу помочь тебе, Агнесса. Тебе и Гельмуту…

— Помочь… — горько повторила Агнесса. — Будто не ты предал Гельмута! Будто не ты виновник всех наших бед! Если бы не ты — мы с Гельмутом…

— Ты увидишь, Агнесса, — в голосе Лемана звучала глубокая искренность, — ты увидишь, на что я способен, чтобы искупить свою вину… Я не пожалею жизни…

— Чьей? Моей? Гельмута?

— Зачем ты так жестоко говоришь со мной, Агнесса? Помнишь, ты сказала: надо иметь хоть одного человека на земле, которому открыта наша душа, какой бы она ни была… Я поверил тебе тогда… я стал совсем другим…