Мир приключений, 1964 (№10)

Но вот и ее остановка. Нужно выходить. Ого, какой свирепый мороз! Настоящая космическая стужа. Хорошо хоть, что идти недалеко.

Ирина Михайловна торопливо перебегает широкое Садовое кольцо и заворачивает за угол. Ее дом третий от угла. Поскорее бы миновать двор, яростно продуваемый сквозным ветром.

Поднимаясь на третий этаж, Ирина Михайловна ищет в сумочке ключ от квартиры. Осторожно открыв дверь, на цыпочках входит в коридор и нащупывает на стене выключатель.

Повесив шубку и переобувшись, она идет на кухню. Сквозь стеклянную дверь соседней комнаты не видно света — отец ее Михаил Богданович и сын Илья спят, конечно.

Мягко щелкает клавиш выключателя, и на кухне вспыхивает свет. Сразу же бросается в глаза тарелка, покрытая салфеткой. Рядом стакан и коробка с помадкой — любимыми конфетами Ирины Михайловны.

“Это папа, конечно”, — тепло думает она об отце. С тех пор как он ушел на пенсию, в доме стала чувствоваться его заботливая рука.

Ирина Михайловна зажигает газовую плиту и осторожно ставит на нее чайник. Усевшись затем за стол, она приподнимает салфетку.

Ну да, конечно, это приготовленные папой бутерброды. По что это еще? Что за странная фигурка? Похожа чем-то на Буратино…

Ирина Михайловна берет ее в руки и вдруг слышит отчетливо произнесенные слова:

— Добрый вечер, Ирина Михайловна! Позвольте представиться — Гомункулус. Создание великого алхимика нашего времени Балаги и его внука физикуса Ильи.

“Конечно же, это проделки Илюши и папы”, — догадывается Ирина Михайловна. Ее, однако, не смешит эта выдумка, а лишь вызывает чувство досады.

“Зачем они устроили мне этот цирк на дому?..” — с огорчением думает она, откладывая в сторону маленького человечка и уже без прежнего аппетита принимается за бутерброды.

Человечек, однако, оказывается упрямым.

— Ай-яй-яй! — укоризненным голоском произносит он. — Не ожидал я этого от вас, Ирина Михайловна. Я понимаю, вы устали и хотите есть, ну так и ешьте себе на здоровье. Я ведь вам не мешаю. Прошу лишь вашего внимания, ибо мне нужно сообщить вам нечто очень важное: мой повелитель, знаменитый коверный клоун Балага, решил снова вернуться на арену.

Ирина Михайловна уже не может больше спокойно слушать этого маленького наглеца. Она снова берет его в руки и внимательно осматривает со всех сторон в надежде найти какой-нибудь проводок, с помощью которого ее отец или сын Илюша ведут этот разговор. И хотя никаких проводов Ирина Михайловна не находит, она снимает туфли и в одних чулках, па цыпочках идет в соседнюю комнату, пытаясь застать их врасплох. Энергично распахивает дверь, но никого возле нее не обнаруживает. Дед и внук спят, безмятежно похрапывая.

Ирина Михайловна почти не сомневается, что они лишь притворяются спящими, но окликнуть их не решается однако.

— Они спят, Ирина Михайловна, — снова произносит человечек, как только возвращается она на кухню. — А я уполномочен ими вести с вами этот разговор. Вы ведь будете, наверное, пить чай? Ну, а я тем временем изложу планы вашего папаши. Почтенный Михаил Богданович Балаганов действительно решил вернуться на арену цирка. Чихал он на свой пенсионный возраст! Придется, конечно, отказаться от акробатики и, может быть, даже от реприз. Но он теперь будет мимом, подобно Марселю Марсо в его Бип-пантомиме.

— Ну вот что — хватит! — сердито хлопает ладонью по столу Ирина Михайловна. — Это уже не остроумно.

И она бесцеремонно хватает Гомункулуса, собираясь шнырнуть в кухонный шкаф.

— Умоляю вас, погодите минутку! — пищит человечек. — Еще буквально два слова…

— Нет! — неумолимо прерывает его Ирина Михайловна и бросает в темный ящик шкафа.

Ей уже не хочется есть, она убирает все со стола и уходит в свою комнату. Ее муж, доктор физико-математических паук Андрей Петрович Нестеров, спит на диване. Но едва Ирина Михайловна зажигает ночник, как он открывает глаза.

— Ты уже пришла, Ира? — сонно спрашивает он и смотрит на часы. — Почему так поздно? Да и вид какой-то расстроенный.

— Спасибо за спектакль, — сердито говорит Ирина Михайловна.

— За какой спектакль? — удивляется Андрей Петрович.

— За домашний. Не сомневаюсь, что без твоего участия тут не обошлось. Все было на уровне современной кибернетики.

— Да что ты в самом деле! — разводит он руками. — Какое участие? В чем?..

Голос его звучит искренне, и Ирина Михайловна решает объяснить, в чем дело.

— Ай, проказники! — смеется Андрей Петрович. — Ловко придумали, и ты зря злишься. Это, конечно, Илюша — он блестящий экспериментатор. Вся техника — дело его рук. Ну, а остальное выдумал твой отец. И, знаешь, я думаю, это не только шутка. Он в самом деле снова хочет в цирк. Такие, как он, не уходят на пенсию.

— Но ведь годы, — вздыхает Ирина Михайловна. — Он же буффонадный клоун, а врачи запретили ему не только сальто-мортале, но и более простые акробатические трюки.

— Значит, Гомункулус сказал правду — он действительно решил стать мимом. По-моему, в наше отсутствие он уже репетирует свою новую программу, вживается в новый образ. Да и что гадать — завтра он сам, наверное, посвятит тебя в свои планы.