Мир Приключений 1963 г. №9

Ни одна христианская душа, даже контрабандист, не назначает этого места свидания. Нормандская могила у Дувра — такая же заклятая дыра, как остров Тумана или как люк в преисподнюю. Это прибрежный холм, па котором в Иванову ночь пляшут синие огни, а в такие ночи, как эта, сами соскакивают в море большие камни.

Только голова черного висельника Дэви Джонса могла придумать подобное место для причала.

Гау бросился вслед за черным капитаном. Но теперь он был хитрее и бормотал про себя заклинание против нечистой силы, которому его выучил кривой кок Джонни. Чувствуя на себе силу этого заклинания, капитан Джонс убегал, но расстояние между ними не уменьшалось и не увеличивалось.

Прямо скажем, что эта мочь пропала даром для Дэви Джонса, и ни один бедняга, который мог бы польститься па адские червонцы, не повис на его удочке. Только страх перед Гау и ненависть матроса поддерживали силы обоих в ночных блужданиях. Достаточно вам сказать, что их сапоги после ток ночи выглядели как увеселительные суда с открытыми иллюминаторами, а до этого на них не было ни одной дырки.

Время приближалось к трем, и волей-неволей Дэви Джонсу приходилось убираться восвояси, к назначенному месту.

— Слушайте, эй вы! — крикнул он преследователю. — Какого дьявола нам нужно от меня, разрази вас тысяча молний!

— Имею ли я честь путешествовать совместно с достоуважаемым капитаном Джонсом? — спросил Гау в свою очередь.

— А хоть бы и так! Что вам от меня нужно?

— Ничего более, дорогой сэр, как только, с вашего позволения, вбить вашу проклятую голову в плечи.

— Отвяжитесь от меня, дурацкий моряк, или я позову полисмена!

— К вашему великому сожалению, ваша честь, бобби не большие охотники до прогулок по дуврским пустырям.

— В таком случае, я выверну ваши ребра своим кортиком.

— Прошу прощения, мой добрый джентльмен, но я смогу это сделать более совершенным способом, чем вы.

— Если вы от меня отстанете, то я дам вам столько червонцев, сколько понадобится для того, чтобы насыпать над вами холм высотой в тоуэрскую башню.

— Ваши червонцы воняют серой, почтеннейший мистер Джонс, а мой нос не привык к таким непотребным запахам.

— Отвяжитесь от меня, и я сделаю вас прославленным человеком, как Френсис Дрейк или Виттингтон.

— Покорнейше благодарю, ваша милость, но мне нужно от вас немногого: либо выдубить вам шкуру, либо узнать о моем дорогом, погубленном вами друге, Дике Долгоносе.

Тут черный прохвост расхохотался скрипучим, кашляющим смехом:

— А, вы хотите узнать судьбу боцмана Долгоноса? Вы сегодня услышите его самого, если у вас хватит смелости и нахальства дойти со мною до нормандской могилы.

От этих слов силы Кеннета удесятерились.

— Дик, дорогой Дик! Неужели мы снова встретимся?

Не сбавляя шага, они приближались к остроконечному холму.

— Эй, лодка! — крикнул Джонс.

— Есть лодка! — послышался в ответ знакомый голос.

Сердце у Гау заплясало, словно от звуков гобоя.

— Дик! — гаркнул Гау. — Хелло, дорогой дружище, лети ко мне, десять тысяч дохлых дьяволов, и мы пошлем к черту все адские силы, которые когда-либо существовали!

Дик тоже узнал голос друга.

— Все копчено, дорогой! Я могу жить только и море. Никакими заклятиями меня не препроводить па берег. А договор — на черном корабле. Тебе туда не попасть, не погубив свою душу. Прощай и не поминай меня злом!

В эту минуту Гау и Дэвн Джонс стояли на краю обрыва. Капитану оставалось только спуститься вниз, к шлюпке, мутным пятном толкавшейся у берега. Но он медлил. В темноте блестели его острые белые зубы, оскаленные в улыбке. Его кошачьи глаза ехидно посматривали на Гау, как будто ожидали мольбы и покорности. Кровь ударила Кеннету в голову, и его рука схватила горло чертова капитана. Камень под ними подпрыгнул кверху и с грохотом покатился по склону. Пока матрос летел, над ним промелькнул черный плащ Дэви Джонса, как распростертые крылья птицы. Место было неглубокое, но вода холодная, и при падении Гау сильно расшибся. Пока он вылезал наверх, в его ушах шумел удаляющийся плеск весел, жалобный голос Дика: “Прощай, друг!” — и злой хохот капитана Джонса.

Дрожащий и лиловый, страшнее утопленника, добрался Гау до кубрика “Михаила Архангела”. Стоявший на вахте Майкл Ринг уложил его на койку и долго возился, стараясь просунуть между дробно стучащими зубами горлышко бутылки с ромом.

Даже боцман Смит не заикнулся о наказании матроса, опоздавшего с берега. Капитан Джемс Грэм приказал по трогать больного. А тот стонал и кричал в бреду:

— Не смотри так печально, Дик! Открывай дверь капитанской каюты! Видишь этот дубовый, окованный железом сундук? Сбивай замок! На самом дне — листы бумаги в четвертую долю. Рви свой договор! Хватай за шиворот Дэви Джонса! Кидай его за борт!

Судовой врач посоветовал отправить матроса в госпиталь Только через год измученный лихорадкой Гау встретила с Рингом.

— Как дела на фрегате?

Майкл горько вздохнул: