Мир приключений, 1955 (№1)

— Нет, просто высохла. От неизвестности замучилась. Всё мне казалось, что вас схватили… И ночью такие сны видела. Хорошо, что врут сны! — Она счастливо улыбнулась и ласково погладила ладонью заросшую щеку Крайнева. — Истосковалась — сил нет…

И вдруг он заметил, что Валя обута в легкие туфли.

— Бедная моя! Промочила ножки?

— Еле-елешно, соврала Валя.

Высоко над ними на шлаковой горе раздался свист.

Крайнев и Валя юркнули в тоннель и снова уселись на импровизированную скамью. Сергей Петрович снял с девушки туфли, принялся растирать мокрые, окоченевшие ноги.

— Здесь вы живете? — спросила Валя, поежившись от холода.

— «Ты», Валюша. Скажи: «ты».

— Ты.

— Ну, вот так. Нет, я глубже забрался, там теплее. Облюбовал местечко под насадкой третьей печи. Трубу отгородил заслонкой, чтобы не тянуло. И, знаешь, ещё почему там поселился? В шлаковике рабочие собираются, разговаривают. Я их голоса слышу и чувствую, что не один на белом свете — вернее, в кромешной тьме. Курят они, и до меня дымок доходит.

— Я табак принесла.

— Вот за это спасибо! — обрадовался Крайнев, но тотчас разочарованно протянул: А огня-то нет…

— Есть. Захватила зажигалку. Модную: кремень, железка и фитиль. И еды немного взяла.

— Прежде всего курить.

Валя положила в руку Крайнева кулечек махорки и бумагу. Он осторожно сделал закрутку, стараясь не потерять ни одной драгоценной крупинки.

— Давай твою зажигалку.

— Я сама. Этому научиться надо.

Под ударами железки искры сыпались снопом, но фитиль не зажигался. Наконец Крайнев увидел огненную точку. Валя подула на неё. Точка превратилась в яркое пятнышко. Сергей Петрович раскурил закрутку и с наслаждением затянулся. Затянулся вторично и заметил, как отсвет огонька выхватил из темноты лицо Вали. Тогда он стал затягиваться без перерыва, любуясь ею.

— Довольно курить. Поешьте, — сказала Валя, и Крайнева тронула заботливо-властная нотка в её голосе.

Он мигом съел пресную лепешку и ломтик сала.

— У меня и десерт есть. — Валя положила в рот Крайнева кусочек сахара и, когда он догрыз его, спросила: — Где же вы скрывались?

— Под полом у одного колхозника, в подполье, так сказать. Везет мне. Там в темноте сидел — и тут тоже. Как крот.

Крайнев погладил руку Вали. Поразила странная шероховатость кожи.

— Что с руками?

— Кислотой травила, чтобы видимость чесотки придать. Гитлеровцы её, как огня, боятся. Ни один не подойдет. А как сейчас врачи помогают! Раньше к ним люди ходили от болезней лечиться, а теперь — болезни получать. Многие сами себе щелочь под кожу впрыскивают. Язва образуется, похожая на сибирскую. Табак, пропитанный в масле, курят — способствует сердцебиению, как при пороке. На что угодно люди идут, лишь бы на чужбину не угнали.

Валя рассказала Крайневу о всех городских новостях. Услышав историю с похоронами начальника полиции, Сергей Петрович рассмеялся, расспрашивал о деталях и снова смеялся.

— А у меня ваша фотография есть, — с детской непосредственностью сказала Валя.

— Фотография? Откуда?

— Сашок подарил. Шел затемно на работу, увидел плакат о вашей поимке. В пятьдесят тысяч марок оценили фрицы эту буйную…

Валя обхватила руками голову Крайнева, прижала к себе. Сергей Петрович слышал, как бьется сердце Вали, неровно, с перебоями.

— Плохи мои дела, заговорил он. — И так в городе многие меня знают. А теперь, значит, и носа не высовывай.

— Да, придется отсиживаться здесь. Андрей Васильевич запретил выходить. — Валя произнесла эти слова тоном, не допускавшим возражений, и, вспомнив наказ Сердюка, по-деловому спросила: — Большое это подземное хозяйство?

— Очень большое, так же по-деловому ответил Крайнев. — Из всех цехов завода по этим каналам спускалась вода, охлаждавшая агрегаты: из доменного, мартеновского и прокатных цехов. К каждому цеху можно пройти по этим каналам. Кроме того, глубоко под землей есть дренаж…

— Для отвода почвенных вод, — вставила Теплова.

— На этом заводе два хозяйства: одно — старое, оставшееся нам в наследство от русско-бельгийского акционерного общества и такое запутанное, что сам чорт ногу сломит. Мы сейчас в новом, более просторном.

— Ещё есть подземный тоннель, по которому когда-то предполагали подавать чугун из доменного цеха в мартеновский, — снова вставила Валя.

— И ещё есть большой бетонный зал.

— О нём не знаю. Не слышала.

— Никто не знает. Обнаружили его в июле прошлого года. Когда рыли котлован для фундаментов спеццеха, наткнулись на бетонную плиту. Пробили её и увидели огромное пустое помещение. Только один старый рабочий знал о нём. При бельгийцах там была секретная лаборатория. От каждой партии рельсов один рельс через отверстие бросали туда и испытывали. Если рельс был хороший, то партию предъявляли приемщику без всяких хитростей; если партия оказывалась бракованной, заводчики сдавали её жульнически.

Вале стала вдруг понятной мысль Сердюка.

— А план этого хозяйства можно составить? — спросила она.

— М-да, конечно, можно. Кропотливое дело, но можно.

— Завтра Саша передаст всё, что нужно, и придется заняться этим. Таково задание Сердюка.

— Хорошо, согласился Крайнев. — Но для чего это?