Мир приключений, 1955 (№1)

— Хорошо, — согласился он, я расскажу всё, что знаю. Но что я получу за это?

— Жизнь, — отрезал Гейзен, удивляясь сговорчивости подпольщика.

— Этого мало! — усмехнулся Пырин и взял другую сигарету, хотя во рту было горько от первой.

— Что ви желайт ещё? — спросил Гейзен, в эту минуту решивший обещать всё, что потребует этот похожий на скелет человек. Ведь ему ничего не стоило задабривать Пырина всякими посулами.

— Голодная жизнь меня не устраивает. Нужен собственный домик с садиком, с обстановкой и деньги.

— Аллес кённен вир гебен, аллее, что ви пожелайт, — пообещал Гейзен, путая русские слова с немецкими.

В эту минуту он был настроен на благодушный лад.

Алексей Иванович знал цену всяким обещаниям гитлеровцев, но решил продолжить игру.

— Расписку, потребовал он. — Словам не верю.

Гейзен, решивший, что русский в самом деле даст за бумажку важные сведения, охотно согласился, написал ни к чему не обязывающую его расписку на немецком языке, перевел её как мог и передал Пырину.

Тот аккуратно, с большой почтительностью, свернул бумажку, спрятал в карман.

— Я знаю немного, но самое главное… — Пырин перешел на полушепот и, выговаривая каждое слово раздельно, таинственно произнес: — Руководителем подпольной организации является новый начальник городской управы, а его помощником — инженер Смаковский.

Гейзен остолбенел:

— А Сер-дьюк? Кто Сердьюк?

— Сердюк? — наивно переспросил Пырин. — Сердюк — мой служащий и в этих делах ничего не понимает.

— А фрау ин железные очки? — допытывался Гейзен.

— Железные очки? — Пырин пожал плечами. Не помню. Многие приходят ремонтировать разное барахло. И в очках и без очков.

Гейзен испытующе посмотрел на Пырина, подумал и приказал увести его в другую комнату и накормить.

Пырин с аппетитом поел консервированные сосиски, запил холодной водой и улегся на мягкий диван, с тревогой размышляя о том, что будет дальше.

Нервное напряжение сказалось, и Алексей Иванович вскоре задремал.

Около двух часов ночи его снова вызвали к начальнику гестапо.

Кроме гестаповцев, там сидели двое русских: Смаковский, которого Пырин знал ещё по мартеновскому цеху, и лысый брюхатый человек с одутловатым лицом.

— Ви всё лжет! — заорал Гейзен, брызгая слюной. Глаза его расширились, бульдожьи щеки налились кровью. — Ми понимайт! Тактика инженер Крайнев! Он видавал наших людей за партизан, ви — тоже. Ви хитрит — ми тоже будем хитрит!

Пырина увели в подвальную камеру, раздели догола и оставили. Он ожидал побоев, пыток и вначале удивился тому, что обошлось без них. Но вскоре всё понял. Решетчатое оконце в камере не было застеклено, и в ней стоял такой же холод, как на дворе. По коже забегали мурашки, начали стыть ноги. Алексей Иванович принялся быстро ходить по цементному полу, покрытому снежным налетом. В оконце задувал ветер, и снежинки, падавшие на кожу, казалось обжигали, как раскаленные уголья.

Устав от ходьбы, он сел на холодный пол и тотчас почувствовал, как мучительно заныло всё тело. Снова встал и ходил до тех пор, пока, изнеможенный, не свалился на пол.

Стало совершенно ясно, что единственным исходом является смерть. «Может быть, замерзну? Пусть застывает кровь, пусть остановится сердце!» Он решил лежать не двигаясь. Но озноб, охвативший всё тело, и мучительная боль в суставах были невыносимы. Обдирая в кровь колени о шершавый каменный пол, порой падая на грудь, он стал ползать на четвереньках, поднимался и снова ползал, чтобы согреться. Острая боль в коленях, с которых слезла кожа, притупляла ощущение холода.

Пришли гестаповцы, подняли Пырина, одели и повели на допрос к Гейзену. В кабинете было накурено, но тепло, и Алексей Иванович почувствовал, как к нему возвращается жизнь.

— Хотите шнапс? — Гейзен поднес ему водки.

Пырин, дробно стуча зубами о стакан, выпил водку. По телу медленно стало разливаться тепло.

Гейзен подождал, пока алкоголь окажет действие, и сделал знак Штаммеру. Тот нажал кнопку звонка, и через несколько минут солдаты внесли на носилках женщину.

С большим трудом Алексей Иванович узнал в ней связную и содрогнулся. Снова перед глазами поплыли круги.

Лицо женщины было черно от кровоподтеков… Она ещё жила, но дышала слабо, и было видно, что умирает.

— Знайт эта фрау? — спросил Гейзен, довольный произведенным впечатлением.

Пырин решил, что отпираться не только бесполезно, но и вредно. Этим он мог навлечь на себя ещё большие подозрения. Гестаповцам известно, что связная была у него в мастерской. А причины её прихода никто из них не знал.

— Видел, — выдавил он из себя и заметил, как у связной слегка дрогнули полузакрытые веки.

— Очень карашо! — обрадовался Гейзен. — Зачем ви её видел?

— Она приносила замок.

— А сколько времья нужно, чтобы майстер узнавать, какой ремонт делать?

Пырин напряг память, вспоминая, сколько времени связная пробыла у Сердюка.

— Это очень сложный механизм. Я возился больше часа, но так и не сделал ключа.

— Дас ист аллее, вас мёхтен зи заген? — выкрикнул Гейзен и подошел к Пырину вплотную.

— Всё! — произнес Алексей Иванович.