Мир приключений, 1929 № 03 - 04

Шаг за шагом, он медленно стал двигаться в лодке вперед, осторожно, бесшумно, не нарушая даже ритмических подъемов и опусканий суденышка. Еще шаг и он будет в расстоянии, нужном для удара. Еще одно движение… Тело его напряглось. Он занес руку.

— Ах!

_____

Дело было сделано.

Элдриг опустился назад на свое место на носу, потирая руки одну о другую. Он был удивлен простотой происшедшего и бранил себя, что не сделал этого раньше. Раздался плеск, сверкнули один или два рыбьих плавника и слегка закраснелась вода. И все было кончено. Элдриг взглянул на часы на руке.

— Пять часов! — пробормотал он.

В доказательство своей выносливости он подождет до шести часов и только тогда выпьет полную чашку воды по случаю своего освобождения от цепей условной морали.

После этого он добросовестно будет придерживаться порции, которую они с Одвиком назначили себе.

Когда солнце начало опускаться на западе и дневной зной стал ослабевать, муки жажды, терзавшие Элдрига, утихли. Скоро он, вообще, почти перестал ощущать жажду. Его охватило восхитительное чувство благодушия. Точно сильное наркотическое средство перенесло его в сад его мечтаний. Ему казалось, что он парит в воздухе. Он до бесконечности мог воздерживаться от воды. Как странно была создана человеческая природа! Когда человеку хотелось чего нибудь, он этого не получал. А когда это было у него под рукой, он уже не желал этого.

Он не испытывал сожалений о том, что сделал. Почему бы ему испытывать их? Если бы положение было обратное и разум Одвика превосходил бы его разум, Элдриг спокойно бы стушевался. Это был вопрос обыкновенного здравого смысла. Личного туг не было ничего. Жаль было, что Одвику пришлось умереть, но это было необходимо.

Элдриг снова посмотрел на часы.

— Шесть часов!

Слегка улыбаясь, он направился к боченку, стоявшему посреди лодки. Он сделал шага два, как вдруг остановился с холодеющим сердцем. Он быстро заморгал глазами и потер их обратной стороной руки. Оно все еще было там! Элдриг отступил. А! Оно исчезло. Оптическая иллюзия, конечно!

Снова двинулся он вперед и снова остановился с этим расслабляющим холодом на сердце. Он слегка отступил. Оно исчезло. Тогда он двинулся вперед. Вот оно снова тут!

Холод на сердце превратился в леденящую руку. Дрожь страха пробежала по спине Элдрига. То, что он видел, конечно, было иллюзией, но Это действовало на него, как материальная реальность. Он не мог, он не смел приблизиться к боченку, пока это было тут. Дрожа он снова опустился на свое сидение на носу.

Фигура матроса снова исчезла. Как будто бы что-нибудь могло доказать, что это была иллюзия и что он видел не самого Одвика… Одвика! Что это он говорит! Как это может быть Одвик, когда этот человек умер? Но если это всего только иллюзия — это была, была иллюзия! — то почему ясе эта фигура давала ему ощущение материального присутствия?

Это не может быть Одвик. Не может быть! Одвик умер. Чтобы увериться в этом, он стал вспоминать подробности исчезновения Одвика.

Одвик дремал… он подкрался с ножом в руке… тело его напряглось и он замахнулся. Потом он перекинул тело Одвика за борт. Блеснули плавники рыб и заалела вода. О, да, Одвик умер, в этом не было сомнений.

Элдриг сильно встряхнулся и смочил высохшие губы кончиком языка. Жажда его возвращалась.

— Это только иллюзия, — прошептал он.

Голос его совсем не был похож на его голос. Он медленно двинулся вперед, шаг за шагом.

— Ах! — сорвалось с его губ.

Оно снова было там, сидело на бочонке, все с таким же тупоумным лицом, но глаза… «иллюзии» казались менее тусклыми и невыразительными, чем были прежде. В них был точно упрек? Глупости! Человек этот умер.

_{Элдриг смочил губы копчиком языка. Оно было снова тут и сидело на боченке}

Он попытался пройти вперед, но чье-то присутствие на боченке удерживало его, точно это была материальная реальность и упиралась в его грудь материальными руками. Минуту он боролся изо всех сил с тем чем-то, что удерживало его. Потом, обессиленный, упал на нос лодки.

— Это не может быть Одвик! Одвик умер! Умер!

Элдриг произносил эти слова пронзительным голосом, тер руками глаза, раскачивался из стороны в сторону. Потом он взял себя в руки. Так не годится. Такой одаренный человек, как он, боится тени! Это было нелепо! Да ему и вода нужна. Эта ужасная жажда снова терзала его.

Напрягая всю волю, он стал пробираться вперед. Минуту спустя, он уже сидел на носу, прижимая руки к искаженному ужасом лицу, сдерживая рыдания.

— Он не может помешать мне взять воду, — дрожащим голосом шептал он. — Он не может: его нет здесь, нет!

Теперь солнце было на краю горизонта. Пламенные и золотые знамена раскинулись по опрокинутой чаше небосклона и с башен из облаков развевались лиловые и сиреневые флаги. Воздух стал немного свежеть.