Мир приключений, 1928 № 11-12

Корридор делал крутой поворот и через 2 сажени упирался в стену с Заваленными ступеньками. Разочарованный, я повернул было обратно. Доби, не отходивший от меня, волновался и стал обнюхивать стену. Теперь только я заметил, что стены в этой части корридора были выложены большими плитами. Когда я направил свет фонаря в щель между плитами, у которых вертелся Доби, мне показалось, что там что-то блеснуло. Я укрепил фонарь у пояса и начал раскачивать плиту ломиком, который захватил с собой. Плита не поддавалась моим усилиям. Казалось, что ее что-то удерживало. С досадой я запустил лом в щель и изо всей силы нажал на него. Внезапно плата дрогнула. Я нажал сильнее, почувствовал, что плита медленно двигается в бок, уходя в стену. Передо мной открылось пространство, в которое я мог пролезть. Я направил свет фонаря вперед и невольно вскрикнул от изумления.

Передо мною была небольшая комната. У стены стоял алтарик. Верхние рогообразные загибы являлись культовым символом. Между рогами прикреплена была золотая двойная секира. Возле алтарика стоял сосуд для возлияния. Ряд уродливых статуэток домашних гениев окружал одну, изображающую женский сфинкс с диадемой на голове и крыльями за плечами. Эта статуэтка известна под названием «Дева смерти». Однако не эти эмблемы культа поразили меня.

У подножья алтаря лежали два человеческих скелета. Я подошел ближе. Никто, видно, не нарушал еще их вечного сна. Кости скелетов и все украшения устояли от разрушительного действия тысячелетий. Один скелет принадлежал молодому мужчине-воину. На костях голеней еще поблескивали золотые пряжки с прекрасной гравировкой. Такими пряжками критские щеголи поддерживали высокие шнурованные мягкие башмаки. В откинутой руке был зажат металлический держак щита. Кожаные полоски, из которых он был сделан, сгнили, но золотые пластинки искусной работы, украшавшие его, валялись вокруг. Другая рука скелета была прижата к груди и на одной из фаланг пальца был прекрасный перстень, изображающий играющих львиц. У бедренной кости лежал тонкий кинжал, в ножнах, богато украшенный камнями. На шее было янтарное ожерелье, а на черепе сохранилось железное кольцо, которое служило основанием каркаса кожаного шлема. Остальные кольца шлема, все уменьшаясь в диаметре, лежали около черепа. Там находились два турьих рога, украшавших некогда шлем этого воина.

_{Скелет принадлежал молодому мужчине-воину.}

Другой скелет принадлежал молодой женщине. На маленьком черепе сохранилась богатая золотая повязка. Она показалась мне очень знакомой. Я положительно видел где-то эти пластинки, спускающиеся на лоб, и большие спиральные серьги с жемчугом. Множество маленьких золотых пластинок в виде крестиков с дырочками посредине и бусинками покрывали ее костяк. Они были нашиты когда-то на пышное платье. На ногах и на плечевых костях висели широкие золотые обручи. Руки, очевидно, в предсмертной муке сжаты на груди, так как кости пальцев лежали у грудной клетки. Там же лежал маленький флакончик художественной работы. На костяшке другой руки висел перстень. Я осторожно повернул его. Две змеи, тесно сплетясь телами, поддерживали в пасти резной овальный сердолик…

Внезапно мой фонарь потух. Я остался в темноте. Запасной батареи для фонарика не было, а прежняя была на исходе. Я решил вернуться назад. Мой верный Доби мог мне служить не хуже нити Ариадны. Ощупью я направился к выходу, но… что за чорт! Щель как будто стала уже. Я не могу пролезть в нее. Какая глупость, я бросил ломик в корридоре! Ложусь на пол и начинаю шарить рукой за дверью. Вероятно, я отшвырнул лом слишком далеко. Приходится мириться с необходимостью ночевать здесь. Хорошо, если только ночевать! Но ведь завтра— воскресенье. Завтра рабочих не будет. Провести 36 часов в абсолютной темноте, без пищи и питья в обществе мертвецов хотя бы и тысячелетней давности — перспектива не из приятных. Да и какие шансы, что рабочие вообще розыщут меня!

Я позвал Доби. Он прибежал, жалобно скуля. Темнота его начинала волновать. Я сел у проклятой плиты, уложил рядом Доби. Присутствие живого существа действовало успокоительно. Я не трус, но мои нервы, возбужденные всем виденным, были напряжены. Мне чудился какой-то шелест, скрип, вздохи… Точно вещи и хозяева в Этой кромешной тьме начинали оживать из своего тысячелетнего сна. Стараясь не дать разыграться фантазии, я начал деловито подводить итоги моим археологическим находкам. Много ценного! Вот жаль только, что такая повязка и перстень уже есть в чьей то коллекции. Да, и спиральные серьги знакомы мне. Где я видел их?… У дамы в голубом на фреске!.. Я был в восторге! Передо мной всплыло прелестное, улыбающееся личико, и рядом — этот жалкий маленький костяк…

_{Скелет «Дамы в голубом».}