Мир приключений, 1928 № 05

Раз как-то белая женщина, возбудившая к себе ненависть местного колдуна, готовила с подругой обед. Они взяли за правило никогда не покидать столовой, когда еда была на столе, чтобы кто-нибудь не отравил пищу. Одна из женщин ушла на кухню за тарелками, другая же осталась возле стола, на котором уже была миска с супом.

Что-то вероятно привлекло внимание оставшейся женщины, и она всего на несколько секунд отвернулась от стола. Срок этот был слишком короток для того, чтобы кто-нибудь вошел в комнату и стал бы возиться у стола. Пришла вторая женщина с тарелками. Обе сели за стол и первая уже собиралась снять с миски крышку, когда подруга ее закричала:

— Не трогай, я видела, как крышка двигается.

— Как, крышка?..

— Да, да, уходи!

_{— Не трогай, я видела, как крышка двигается!!.}

Они обе отскочили в угол комнаты, и одна из них длинной палкой опрокинула миску. Из-под миски выползла, извиваясь, одна из самых ядовитых местных змей. Женщина убила ее и тут же увидела темную фигуру, прятавшуюся за деревом возле дома. Она схватила дохлую змею, побежала и бросила ее в лицо колдуну:

— Бери, чорт ты этакий! — крикнула она. — Я хотела бы и тебе устроить такую же штуку!

_{— Бери, чорт ты этакий!..}

Обе женщины потом уверяли, что колдун не мог войти в дом и сунуть змею в миску. Для этого не было времени. Да и сам колдун решительно отрицал это.

Но туземцы-то Микео уверены, что он знал, как это было сделано..

Ни один индус не умеет проделывать таких вещей со змеями, как папуас. Папуасы так тренируют змей, что они укусят всякого, кого им приказывают укусить, даже если их хозяина нет с ними. Это кажется совершенно невозможным, если нс знаешь о применяемом тут методе. Змею раздражают куском пояса намеченной жертвы, который эта жертва носила на теле и который сохранил запах тела. Такую ученую змею пускают в дом в темноте, и она непременно находит намеченного «колдуном» человека. Как бы это ни казалось странным, но это именно так и происходит.

Сам «колдун» обращается с этими смертоносными существами весьма фамильярным образом Он может втечение целого дня проносить в своих пышных волосах живую ядовитую змею. Он заставляет ее приходить на зов, как собаку. Он проспит с ней всю ночь и она не укусит его.

_{Папуас спокойно носит в своих пышных волосах живую ядовитую змею…}　

Вот еще один пример необычайной симпатии между папуасами и хищными существами. Вот пример животных сил, которые можно развивать по желанию.

Нет ничего необыкновенного в гипотезе, что дикари сообщаются между собой передачей мыслей. Ведь животные тоже не употребляют слов, однако отлично понимают друг друга. Если допустить, что дикарь сохранил, кроме других странных способностей, уменье сообщаться друг с другом посредством того же радио, каким пользуются насекомые и птицы, то «беспроволочный телеграф» дикарей перестает нам казаться неразгаданной тайной.

Но дикарь сам ничего не расскажет белолицему. И тут не «не хочу», а вернее — «не могу».

Языки Новой Гвинеи очень бедны образами. Миссионеры, изучающие эти языки, часто становятся втупик, так как на языке дикаря нет слов для обозначения абстрактных представлений.

Туземец в Новой Гвинее просто не имеет слов для выражения чего-нибудь отвлеченного. Он не сможет вам объяснить гипноза, который происходит на ваших же глазах. Все эти лохматые Кикобуйа и Бвалейута тут совершенно беспомощны.

Очень возможно и то, что дикарь так же, как и ночная бабочка, сам не знает, как происходят все эти явления телепатии и гипноза. Но, кроме того, дикарь еще и не доверяет белолицым. Вы можете много лет знать Бвалейута, вы вообразите, что вам знакомы все извилины его сердца. Но когда-нибудь вы убедитесь, что жестоко ошибались. Есть многое, что Бвалейута считает не вашим делом.

Но что, если приобщить дикаря к культуре? Научить его европейскому языку так, чтобы он потом мог бы посвятить во все свои тайны. Это безнадежно! Такой дикарь теряет связь с природой. Высокообразованный папуас не мог послать весть о том, что ему грозит смертельная опасность. Подобные вещи стали для него каким-то сном. Он уже потерял и способность к ним.

Около года назад я увидела на пароходе, который шел вдоль берега Новой Гвинеи, несчастного папуаса, лежащего в уголке палубы.

— Везете в госпиталь? — спросила я.

— Да, — ответил мне капитан, — это «бой», с которым проделали «пури-пури», и местные власти попросили нас свезти его в больницу.

«Пури-пури» означает, что человека «околдовали». Туземец, еще несколько недель тому назад сильный, деятельный мужчина, превратился теперь в кожу и кости и не может уже держаться на ногах.

В больницах таких больных обычно лечат нашатырным спиртом, который их заставляют постоянно нюхать.