А когда восток окаймился пурпурным багрянцем, я был уже далеко за пределами так гостеприимно принявшей меня деревушки.
Дорогой детально проработал план действия, внезапно осенивший меня часом раньше и направленный к единой двигающей меня цели. Если расчет окажется верным и все задуманные мероприятия будут осуществлены, тогда можно уверенно сказать, что новое, недавно зародившееся во мне существо, получит удовлетворение… А Соня! Она будет так рада. Снова я буду иметь возможность ощущать ее возле себя, снова увижу ее внимательные, влюбленно-доверчивые глаза… Вместе с тем прекратятся мои тяжкие испытания бродячей, опостылевшей жизни, так же, как и мои «чудесные превращения». — Превращение в общественного работника должно стать последним превращением. Своей работой в будущем я должен искупить преступления прошлого…
В Мурзаеве сон уже был изгнан, и по улицам кипела жизнь. Навстречу мне двигалось стадо коров, издающих добрый, утренний рев. Где-то, совсем близко, блеяли овцы, пели петухи, рассыпчатыми трелями заливались пернатые жители степи. И только этот хор жизни разбудил меня, витавшего в облаках мечтаний о новом будущем.
Найдя председателя сельсовета, крепкого, размеренного в своих действиях мужика, я пространно и по возможности убедительно рассказал ему весь ход событий с момента «исторического» прыжка с горящего парохода. Затем сообщил ему вымышленную историю с «Желрыбой» и… попросил у него работы для того, мол, чтобы привести себя в «божеский вид».
Работу мне дали; вместе с плотником, русым, неуклюжим детиной неопределенного возраста, с фантастической прической волос, напоминавшей куделю тамбовской пряхи, мы огораживали площадь земли в две десятины для посадки фруктовых деревьев к предстоящему «Дню леса».
Таким образом, первая часть моего плана: достать денег и пробыть где-нибудь столько, сколько это нужно для «поездки за трудкнижкой» и в несуществующую «Желрыбу», — была выполнена. Без документа немыслимо было возвращение к доброй вдовушке. Она, конечно, не могла бы примириться с мыслью, что муж ее дочери — молодец без роду и племени. Проще и лучше всею раздобыть вид на месте. Но для получения документа нужно иметь полное доверие местной власти, которая поверила бы мне на слово при составлении книжки.
В этом помог мне случай, помогавший мне часто и раньше в прежней безалаберной жизни, полной чудесных случайных превращений.
Пользуясь отсутствием хороших докладчиков, нужных к проведению «Дня леса», я, как бы невзначай, предложил председателю сельсовета:
— Если хотите, сделаю доклад…
Тот обрадованно согласился. Тщательно подготовившись, подгоняемый своей целью, я сделал вдохновенный доклад, которому, наверно, позавидовали бы многие современные ораторы. Это сразу подняло меня в глазах местной власти. Называть меня стали не иначе, как «Феникс Иванович» или «тов. Болгов», как я себя назвал в честь моего последнего волжского превращения. А когда я принял участие во всей хозяйственной работе села и активно стал содействовать проведению общегосударственных мероприятий, распространяя облигации Крестьянского займа, проводя работу по расширению страховой кампании, то доверие партийных и советских органов стало ко мне безграничным. Секретарь партъячейки говорил мне:
Тов. Болгов, почему бы тебе не остаться у нас? Мы тебе найдем работу, дадим квартиру. У нас так мало хорошо грамотных, развитых людей…
И когда я, в конце концов, сказал председателю, что хотел бы устроиться в соседней деревушке, не скрыл истинных пре-чин этого побуждения и намекнул, что для этого мне необходимы документы, он без колебаний распорядился их выдать…
Дальнейшее уже совсем не представляет интереса. Меня устроили избачем. И здесь я показал себя развитым и сразу освоившимся с работой человеком.
И в настоящую минуту, окончив свою повесть, держа на руках маленького «Фениксовича», я говорю Соне:
— Знаешь ли, Соня, что я открыл. Ведь по существу я старше Владилена всего лишь на один год. Ему отроду один год, а мне… два. Не правда ли?
Улыбаясь, Соня отвечает мне: — Да.
ПО ПЛАНЕТАМ
Я давно мечтал побывать в междупланетном пространстве. Оттуда весь звездный мир мне представлялся бы в совершенно ином виде, так сказать, перетасованным, с другим расположением созвездий, в ином освещении, с новыми объектами. И солнечная система, весьма загадочная, несмотря на успехи астрономии, вероятно, открыла бы мне не одну свою тайну.