Мир приключений, 1926 № 09

— Ну, папа, ты опять пошел говорить непонятные слова: «с голоду, на эшафот» — что это такое?

— Знаешь, Дженни, позволь мне не объяснять тебе этих слов. Пусть ваше поколение их совершенно забудет. Лучше, пойдем-ка в следующий зал, там собраны вещи наших длинных предков. Посмотришь, из каких громадных мисок они ели, из каких объемистых стаканов и чашек пили. Это прямо нечто невероятное!

И отец с дочерью перешли в другой зал.

I.

Кошмарное преступление.

Газеты сообщили своим читателям о преступлении, действительно небывалом в летописях криминальных происшествий всех времен и народов.

Уважаемый всеми профессор и старший хирург королевского госпиталя в Лондоне, Джим Пирс, был арестован но обвинению в занятиях вивисекцией, объектом которой являлись дети беднейших классов населения Лондона и его пригородов. Арестованный не отрицал инкриминируемого ему преступления, но отказывался признать его преступлением, так как вивисекция разрешена законом. Нет указания, что по закону ее объектами могут быть только животные. Пирс считал, что болевые ощущения, испытываемые при живосечении животными и людьми, совершенно идентичны и что он не видит смысла выделения в этом случае человека в особо привиллегированное положение.

Пирса решили подвергнуть испытанию в отношении умственных способностей и в зависимости от результатов ему грозит или смертная казнь через повешение, или пожизненное заключение в доме для душевно-больных.

В ближайшие же дни это испытание, действительно, произвели, и оно не дало никаких указаний на ненормальность Пирса. На самые казуистические вопросы своих коллег-психиатров он давал вполне толковые ответы, не горячась, не раздражаясь, не говоря не только нелепостей, но поражая экспертов силою своего далеко недюжинного ума.

И тем не менее комиссия долго колебалась признать его душевно-здоровым. Слишком непонятно было, как умственно нормальный человек мог совершить такое преступление.

В конце концов психиатры признали его здоровым и ответственным перед судом. В их глазах он, может быть, и заслуживал снисхождения, так как, видимо, был увлечен какой-то научной идеей и только ей принес в жертву 67 детских жизней, угасших под его любознательным ланцетом. Ведь, все равно, эти дети самым фактом своего рождения в Уайтчепеле[3] уже были осуждены на преждевременную смерть или на моральную гибель в будущем.

II.

Суд над доктором Пирсом.

Улики — 67 детских скелетов, зарытых в саду докторского дома, — были легко обнаружены, преступник не запирался в своем преступлении; свидетельницы, — некоторые из матерей замученных Пирсом младенцев, — явились добровольно, так что предварительное следствие не затянулось, и доктор Пирс предстал пред судом присяжных раньше, чем в обществе остыл интерес к его личности.

Понятно, что зал суда не мог вместить и сотой доли желавших попасть на разбор дела. Пришлось установить перед пюпитром адвоката и перед скамьей подсудимых микрофонные приемники уличных громкоговорителей. Это дало возможность как бы невидимо присутствовать в судебном зале сотням тысяч любопытных, толпившихся перед общественными аппаратами, или слушавших судебные дебаты, не выходя из дома, в свои телефоны.

Обвинительный акт не прибавил ничего существенного к тому, о чем публика уже знала из газет. Доктор Пирс в операционной комнате своего особняка истязал в течение почти десяти лет сотни крошек, производя над ними какие-то физиологические опыты. В результате его бесчеловечной жестокости 67 малюток скончались под хирургическим ножем или вскоре после операции и были тайно погребены в глухом углу сада. Неустановленное число детей, возвращенных после перенесенных пыток их матерям, обратилось в полных калек и умерло впоследствии от разных детских болезней, часть же выживших осталась карликами, не обнаруживая естественного в детстве быстрого увеличения роста.

Так, Джошуа Напкин, мальчик 8 лет, по измерении оказался равным всего 35 сантиметрам, что немногим превышает тот рост, который он имел в момент появления на свет. Елисавета же Грей, девочка по десятому году, достигнув к восьми годам роста в 80 сантиметров, с тех пор перестала расти и, надо думать, так и останется карлицей.

На вопрос председателя суда, признает ли себя доктор Пирс виновным в означенных преступлениях, подсудимый повторил то же, что сказал в момент ареста, что совершенных деяний он не отрицает, но трактует их не как преступления, а как обычные для врача и физиолога опыты над живым материалом.

Когда же председатель выразил удивление, что Пирс пользовался для своих жестоких опытов детьми, а не животными, последний заявил, что обыкновенно он и производит свои исследования над животными, но в данном частном случае ему были необходимы или детеныши человекообразных обезьян, но достать он смог только детей, которые вдобавок и стоили значительно дешевле.