Мир приключений, 1918 № 02

— Ахъ! — воскликнулъ Бріанъ. — Онъ нечаянно споткнулся о скрипку, и струны ея задрожали. Звуки ихъ показались ему звуками грома, которые сзывали сюда людей. Бріанъ поспѣшилъ къ дверямъ и распахнулъ ихъ. Не слышно было ни звука и никакого признака жизни. Дыханіе его сдѣлалось еще болѣе затруднительнымъ, и онъ зажегъ другую спичку. Онъ узналъ, что сейчасъ увидитъ что-то, чего онъ не хотѣлъ бы видѣть. Онъ прищурилъ глаза и положилъ револьверъ въ карманъ. Что-то подсказало ему, что онъ больше ему не нуженъ. Онъ оглянулъ комнату при свѣтѣ спички. На полу валялись странная и страшная куча какихъ-то предметовъ, а на кровати не было даже и матраца. Все, что должно было быть на ней, валялось на полу. Спичка погасла.

— Боже мой! — воскликнулъ снова Бріанъ. — Душа его окончательно очистилась отъ посягательства на убійство. Мысль о возможности его казалось невѣроятной. А между тѣмъ ему казалось, что это онъ убилъ дядю и потомъ прикрылъ его сверху.

— Постельнымъ… постельнымъ бѣльемъ и… матрацомъ, — сказалъ Бріанъ. — Онъ былъ увѣренъ, что найдетъ стараго Симона подъ этой кучей вещей. Онъ или шотландецъ совершилъ это убійство, ибо не въ силахъ были выносить больше этого человѣка. Нѣсколько минутъ не могъ онъ отдѣлить своего образа отъ образа того человѣка, который совершилъ убійство. Вѣдь и онъ шелъ сюда съ такимъ же безумнымъ намѣреніемъ. Тѣ же мысли были и у того человѣка. Нѣтъ ли и теперь его здѣсь? Убійца оставляетъ, кромѣ убитаго, еще кое-что позади себя… частицу самого себя, занятую наблюденіемъ совершеннаго имъ.

— Да, онъ подъ той кучей, — сказалъ Бріанъ, — и мертвый. Но не я сдѣлалъ это.

А между тѣмъ, онъ чувствовалъ, что сдѣлалъ это, и въ то же время торжествовалъ, сознавая, что это было дѣло не его рукъ.

— Это дѣло того человѣка, — говорилъ онъ, думая о томъ, какъ чувствуетъ себя тотъ человѣкъ, какъ онъ выглядитъ и что дѣлаетъ. Онъ убилъ человѣка, прикрылъ его и ушелъ въ первую комнату искать тамъ чего-то.

— Искалъ, вѣрно, бумаги, доказательство своего долга, — сказалъ Бріанъ, дрожа всѣмъ тѣломъ, и съ этими словами вернулся обратно въ пріемную, зажегъ газъ и самъ удивился, что дѣлаетъ все это относительно спокойно. И тотъ человѣкъ былъ, вѣроятно, спокоенъ. Бріанъ взглянулъ на конторку.

— Тамъ должно быть его завѣщаніе, — сказалъ Бріанъ. — Онъ зналъ, въ какую клѣтку положилъ его, вѣроятно, старикъ. Но его не оказалось тамъ. Бріанъ подошелъ къ камину и, ставъ на колѣни, разрылъ кучу золы и полусгорѣвшихъ бумагъ. Нѣкоторыя изъ нихъ сгорѣли совершенно; среди полусгорѣвшихъ оказались документы, векселя и закладныя. Въ глаза ему бросился вдругъ треугольный обрывокъ бумаги и на немъ слова: «Все свое имущество завѣщаю». Онъ схватилъ его и сжегъ, поднеся къ газовой трубкѣ.

— Я имѣю право на это, — сказалъ онъ. — Почему нѣтъ… почему? Клочокъ все равно пропалъ бы. Не Я сжегъ его… а онъ умеръ. У нихъ будутъ деньги.

«У нихъ»… У жены и ребенка. Онъ не думалъ о томъ, что и у него будутъ деньги. Онъ снова вошелъ въ спальню и зажегъ тамъ газъ.

— А что, если онъ не умеръ? — подумалъ онъ. — Жалость пришла вдругъ къ его сердцу. Онъ снялъ маттрацъ и простыни, которыми былъ прикрытъ старикъ… Убитый лежалъ на спинѣ. Бріанъ съ искреннимъ огорченіемъ опустился на колѣни.

_{Онъ нашелъ стараго Симона подъ матрацемъ.}

— Да, онъ умеръ, — сказалъ Бріанъ. — И какъ онъ хорошо выглядитъ.

Какъ ни странно, но убитый выглядѣлъ хорошо; лицо было покойное, мирное, на немъ покоилась печать величія…. Выраженіе алчности, жестокости, все исчезло!

— Мертвый музыкантъ, — подумалъ Бріанъ.

Въ центрѣ лба онъ увидѣлъ небольшое синее пятно.

— Рана отъ пули, — подумалъ Бріанъ. — Бѣдный, бѣдный старикъ!

Онъ положилъ подушку подъ его голову, всталъ съ колѣнъ и вышелъ изъ комнаты, слегка пошатываясь. Онъ чувствовалъ слабость, зато мысли его прояснились совершенно.

Онъ спустился съ лѣстницы. Гдѣ-то во дворѣ пробило десять часовъ. Человѣкъ высокаго роста шелъ по двору. Нѣтъ, это не шотландецъ, — подумалъ Бріанъ. Бѣдный шотландецъ! Бріанъ шелъ, спотыкаясь на каждомъ шагу. Проходившій мимо адвокатъ подумалъ, что онъ пьянъ, и пошелъ къ нему навстрѣчу съ распростертыми руками.

— Мой…. мой дядя умеръ, — сказалъ Бріанъ.

— И мой также, — отвѣчалъ адвокатъ.

Бріанъ засмѣялся. И адвокатъ засмѣялся, наткнувшись на кого-то, который извинился передъ нимъ на англійскомъ языкѣ, но съ шотландскимъ акцентомъ. Человѣкъ этотъ не смѣялся, хотя слышалъ, вѣроятно, что они говорили.

Онъ прошелъ вслѣдъ за Бріаномъ къ комнатѣ привратника и слышалъ все, что тотъ говорилъ послѣднему. Бріанъ увидѣлъ его.

— Человѣкъ, который былъ сегодня вечеромъ у моего дяди, — сказалъ Бріанъ привратнику, — и ссорился съ нимъ, былъ… былъ иностранецъ.

ЗАСЛУЖИВАЕТЪ ЛИ СНИСХОЖДЕНІЯ?

Разсказъ И. Филльпотса