Мир, потерянный временем

Джулия пристально наблюдала за собеседниками, ожидая, когда же её посвятят в происходящее. Но Эсей с Томисой не обращали на неё внимания, словно девушки здесь не было, или же они преднамеренно её не замечали. В какой-то момент кентавр с нимфой стали переглядываться, между ними явно шёл немой разговор, значение которого понимали только они. В конечном итоге, Эсей сдался. Тяжело вздохнув, он повернулся к девушке лицом.

– Джулия, мне очень жаль. – На лице Эсея отразилось сочувствие и печаль. Ещё утром его обуревала надежда. Он слишком долго ждал того дня, когда сможет вновь увидеть хмари. Ждал случая, когда затянувшееся молчание и скрытность падут и позволят старой дружбе возродиться вновь. Ещё утром у него была надежда. А сейчас она растворялась в ворохе событий. Чего же теперь им ждать? Как ему поступить?

– Почему жаль? – Джулия чувствовала растерянность. Она не понимала, почему все себя так ведут? Словно произошло что-то страшное? – Я не понимаю абсолютно ничего. Что происходит? Что всё это означает?

– Джулия, много лет назад на празднике Луны, когда хмари и масу жили в мире и согласии, было такое же предсказание, как и сегодня. Тогда мы ещё не знали, что оно может обозначать. Эльфы потратили много времени и сил, чтобы расшифровать послание Луны. «И кровь рекой польётся, и пострадает невинная душа», – так они расшифровали предсказание. И как ты уже знаешь – оно сбылось. В то время пролилось много невинной крови, потому мы и прозвали это предсказание «Кровавая Луна».

После произнесённых слов Эсея повисла тишина. Джулия не отрывала взгляда от картины, где кентавры и хмари сидели подле костра. Томиса устремила свой взор в окно, за которым была кромешная ночь. И лишь Эсей смотрел на девушку – не зная, что ему сказать ещё. Ему казалось, что он ответил на все вопросы, что томились в её голове.

– Томиса сказала, что утром будет всеобщее собрание, – вспоминая разговор кентавра и нифмы, Джулия нарушила молчание. – Что они будут там решать? – Взор девушки был обращен к Эсею, но он молчал.

– Что делать дальше, – вместо него ответила Томиса.

– А что будет со мной? – Джулия перевела свой взгляд на нимфу.

– Милая, этого никто не знает.– Томиса присела рядом с девушкой и принялась гладить её по голове. – Но вряд ли ты останешься с нами, тебя попытаются отправить домой.

– Но я же буду вас помнить? – с надеждой в голосе спросила Джулия. На что получила в ответ утешающую улыбку Томисы и отрицательный кивок головой.

– Мне очень жаль, милая.

– Но это не справедливо! Это мои воспоминания. – Джулия ощутила злость, которая зарождалась в ней всё сильнее. Как они могут с ней так поступить? Это её жизнь. Она должна сама принимать решения. Почему никто не хочет услышать её мнение?

– Я тебя понимаю. – Голос Томисы звучал нежно и сочувственно. Нимфа протянула свои сухие руки и приобняла девушку, легонько поглаживая её по плечу. – Несправедливо, что тебя лишают права выбора.

– Но это правильно, – слова Эсея прозвучали жестоко и резко, словно хлыст рассекающий воздух. Его лицо казалось угрюмым в полумраке, но после того, как он ступил ближе к свету, Джулия смогла увидеть холод в его глазах. – Мы не можем подвергать Осхорию такой опасности. —Взгляд кентавра встретился с взглядом хмари. – Прости, Джулия, но это, кажется, единственный правильный выход, – голос Эсея немного смягчился, но его взгляд оставался прежним.

– Как ты можешь такое говорить? – голос Томисы дрогнул от обиды. В её глазах читалось удивление. Она не могла поверить своим ушам. Как он мог такое произнести? Эсей? Её друг, который так давно мечтал о воссоединении с людьми, теперь хочет стереть единственную надежду.