Мир После (СИ)

— Если ты не захочешь, он не будет тебя заставлять, — с уверенностью парировал метис.

— О, так ты предлагаешь мне выбор? — я резко скинула его руки со своих плеч и отступила назад.

Глаза щипало; я была на грани истерики.

— А как насчёт тебя? — бросила ему в лицо, держась из последних сил, — Чего хочешь ты?

— Я не знаю, — негромко ответил Трой.

И его искренность меня добила.

Я развернулась к нему спиной и пошла на базу; я не могла дать ему увидеть, что его ответ сделал со мной.

Слёзы были словно не моими — я ничего не могла с ними сделать, я не могла ими управлять. Всё, что я могла — это сделать их беззвучными.

Я дошла до своей комнаты, закрыла дверь на внутренний засов, упала на кровать и свернулась в клубок, стараясь не завыть в голос.

Я любила этого человека. И это было ужасно.

Признание самой себе произошло так легко, что я не выдержала и истерически расхохоталась, а потом разревелась в голос, глуша звук в уже мокрой от слёз подушке.

А потом меня вырубило, и я несколько часов проплавала в спасительной темноте, восстанавливая расшатанную психику и спасая организм от нервного истощения.

Когда проснулась, поняла, что мне необходимо чем-то себя занять; прошла в душ, привела себя в порядок и вышла на полигон: Барб и Вельз тренировались в рукопашной, Троя и Аста нигде не было видно.

— Где командир? — застегнув куртку до самого горла, спросила я, надеясь, что «какой именно» они поймут без слов.

На улице темнело, а ветер усиливался, сообщая, что хорошей погоде скоро придёт конец.

На нас неумолимо надвигалась осень.

— Лучше тебе пока с ним не разговаривать, — странно отозвался Вельз, уходя из-под захвата и пытаясь достать противницу «вертушкой».

— Что ты имеешь ввиду? — ровным голосом уточнила у него.

— Тройчик очень злой ходил последние несколько часов, — ответила мне Барб; сбившееся дыхание девочки говорило о том, что зеленоволосый демон её не жалеет, — Ему нужно дать время — чтоб он немного остыл.

То, как спокойно она это сказала (при условии, что Вельз продолжал наносить удары, а Барб продолжала от них уходить), навело меня на мысль, что к подобным срывам у главного они привыкли.

— Почему он злится? — невзначай уточняю, стараясь сохранять на лице равнодушное выражение.

— Мы не знаем. У Тройчика бывает, — подтвердила мои догадки Барб, — он разнёс тренировочный зал — так что, думаю, через часик с ним уже можно будет разговаривать.

Я молча смотрела на то, с каким безмятежным лицом она говорила эти слова, а внутри меня разрасталась буря. Мы все — поломанные дети Мира После. Мы все — исковерканные отражения людей, старательно делающие вид, что мы — нормальные. Что мы — живые.

— Где я могу его найти? — я и сама удивилась, как сухо прозвучал мой голос.

Вельз остановился и внимательно посмотрел на меня.

— Не нужно тебе сейчас его искать, — только и сказал он, а у меня внутри всё похолодело.

То, как он это сказал…

Не вызывало сомнений — он что-то знает.

— Иди на базу, Гамори, — ещё больше удивляя меня своей общительностью, проговорил он.

Барб отвела глаза.

Что, скверна всех пожри, происходит?

Ответ пришёл в следующую же секунду: ворота с тихим гулом разъехались в стороны, впуская на территорию базы знакомую машину… Машину Габриэля. Я нахмурилась и развернулась лицом к остановившемуся на парковке авто.

— Гаморичка… — негромко и даже как-то виновато протянула Барб, но я на неё даже не посмотрела.

Я смотрела на то, как из здания базы выходит Трой и идёт на встречу Лое, неспешно выбирающейся из машины. Как они встречаются друг с другом на пол пути. Как Трой подхватывает её под бёдра. Как жадно впивается в её губы. Как несёт на базу. Как за ними закрывается дверь…

— Гамо… — вновь начала, было, Барб.

— Закрой рот, — перебила её, глядя на закрывшуюся дверь во все глаза.

Грубо? Не знаю. Не успела понять — слова сами вырвались. Перед глазами всё потемнело, а в голове начало звенеть. Я сделала шаг назад. Или вперёд?

— Вельзик… — Барб взволнованно посмотрела на зеленоволосого парня, но тот лишь взял её за плечи, заставив замолчать.

Это правильно. Сейчас ничего не нужно говорить.

Я встряхнула головой. Это как какое-то наваждение.

Он, наверное, сейчас снимает с неё одежду. Или она с него?

Я как-то рассеянно провела рукой по волосам — рука неожиданно быстро освободилась, и я вспомнила, что обрезала длину. Сделала её такой же, как у него.

Я с лёгким удивлением посмотрела на свою ладонь, в которой больше не было волос.

— Я, наверное, прогуляюсь? — я спросила? Или произнесла утвердительно?

— Да, иди, — до странного спокойно согласился Вельз.

Я кивнула ему и направилась к воротам. Прогуляться по лесу — это же так нормально. Думаю, меня не осудят.