Мир, полный демонов: Наука — как свеча во тьме

Разумение человека не есть чистый свет, ибо подвергается влиянию воли и чувств. Отсюда происходят науки, кои можно бы именовать «науки по нашему желанию». Ибо человек с готовностью верит в то, во что хочет верить, и отвергает трудные понятия, в кои не имеет терпения вникать, и трезвенные понятия, ибо они лишают его упований, и глубинное знание о природе во имя суеверия, а свет опыта — ради своей гордыни и высокомерия, а то, во что мало кто верит, не желает принимать, склоняясь перед мнением толпы. Словом, бесчисленны, а порой и непостижимы способы, коими чувства окрашивает и искажает разумение.

Фрэнсис Бэкон. Новый Органон (1620)

Мои родители умерли много лет тому назад. Мы были очень близки, и мне до сих пор отчаянно их недостает. Знаю, так будет всегда. Мне бы хотелось поверить, что их личности, самая суть, все то, что я так в них любил, по-прежнему где-то существует—по-настоящему, в полном смысле слова. Многого я не прошу, всего десять-пятнадцать минут в год: рассказать, как поживают внуки, новости передать и повторить, как сильно я их люблю. Некая часть меня все еще хочет спросить — как глупо это ни прозвучит, — хорошо ли им живется. «У вас все в порядке?» — мысленно твержу я. Последние слова, которые я сказал отцу в тот самый миг, когда он уходил: «Береги себя, папа!»

Иногда мне снится, будто я разговариваю с родителями, и тогда, глубоко погрузившись в сон, я вдруг совершенно отчетливо осознаю, что они вовсе не умерли, что это была какая-то чудовищная ошибка. Вот же мой отец, как всегда, с язвительной шуткой наготове, и мама велит повязать шарф — погода ненадежная. Просыпаясь, я снова оплакиваю их. Иными словами, кто-то во мне все же верит в посмертное существование, и ему наплевать, есть ли хоть одно надежное доказательство в пользу этой гипотезы.

Поэтому я не позволю себе презрительно усмехаться над женщиной, которая приходит к мужу на могилу поболтать в годовщину его смерти.

Это же так естественно. И пусть я не вполне понял онтологический статус того, с кем она беседует, это не важно, не о том ведь речь. Речь о людях, а они так устроены. Каждый третий американец уверяет, будто общался с покойниками. С 1977 по 1988 г. их число выросло на 15%. В реинкарнацию верит четверть взрослого населения США.

И все же я не стану верить «медиуму», который якобы впускает в свое тело дух умершего по просьбе его близких. Не стану верить, потому что знаю, сколько в этой сфере мошенничества. Конечно, и мне бы хотелось думать, что мои папа и мама покинули оболочку своих тел, как сбрасывает кожу змея или проклевывается из куколки бабочка, и отправились в иные места. Эти чувства превратили бы меня в легкую добычу для самого неумелого обманщика — и честного человека, не способного разобраться со своим подсознанием, и страдающего расщеплением личности. Приходится, как это ни тяжело, подключать резервы скептицизма.

Например, почему через медиумов духи не передают нам достоверную и никому, кроме них, неизвестную информацию? Чтобы Александру Македонскому поведать о местоположении своей тайной гробницы или Ферма разъяснить знаменитую теорему? От Джона Уилкса Бута[84] мы хотели бы услышать подробности заговора против Линкольна, от Германа Геринга — кто поджег Рейхстаг. Пусть Софокл, Демокрит и Аристарх надиктуют тексты утраченных книг. Разве им не охота познакомить с этими шедеврами далеких потомков?

Только представьте мне надежные доказательства жизни после смерти, и я с радостью в них всмотрюсь, но пусть это будут научные данные, а не слухи. Что с лицом на Марсе, что с инопланетными похищениями — я всегда предпочту жесткую истину вымыслу, искажающему реальность. И в конечном счете факты нередко оказываются даже утешительнее фантазий.

Основная предпосылка медиумизма, спиритизма и других форм некромантии — уверенность, что, умирая, мы умираем не вполне. Не насовсем умираем. Что-то остается — мыслящее, чувствующее, помнящее. И этот остаток, чем бы он ни был — душа или дух, не материя и не энергия, но что-то другое, — может входить в тела людей и других живых существ. Так, конечно, гораздо легче принять свой конец. Более того: если спириты и медиумы говорят правду, то через них мы можем общаться с умершими близкими.