Мир по дороге

Ох, пень лесной, и кто ж такое вслух говорит про забой, где приставлен работать!.. Конечно, они дождались обвала. Молчаливый венн вдруг бросил кувалду, сгрёб Динарка в охапку и бросился с ним под стену. Щелчки и потрескивания, внятные лишь его слуху, вдруг переросли в чудовищный стон, а забой превратился в каменную утробу, исковерканную мукой рождения. Может, кто-то понадеялся на прочность гранита и неудачно расположил крепи… да что теперь гадать. Обоих накрыло и придавило, Динарк успел ощутить присутствие Лан Ламы, небесного провожатого душ, успел преисполниться благодарности за быстрый конец… А потом гора постепенно утихомирилась, и он понял, что обрадовался слишком рано.

Он лежал на неровном полу, а над ним на четвереньках стоял Пёс. И кажется, удерживал глыбу, готовую переломать кости обоим.

Далеко ли до выхода? В какой он стороне? Будут ли разбирать этот завал – или оставят как есть, признав-таки наконец жилу пустой?

И главное, сколько ещё продержится пятнадцатилетний мальчишка?..

Халисунец попытался кричать, но не дождался ответа. Тогда он заплакал.

«Мхабр, чёрная рожа, за что ты меня таким напарником наказал…»

Вот уже два месяца Динарк чувствовал себя сиротой. Хозяйка Тьма оказалась милостива к мономатанцу. Его не добивали надсмотрщики. Ослабевший от кашля, он до последнего пытался работать. Пока не уронил рано поседевшую голову. Пришли двое рабов с лицами, замотанными тряпьём. Пёс помогал им вытащить тело.

Их с Динарком оставили вместе из самого простого расчёта. Если венну больше не придётся заботиться об увечном, беспокойный дикарь опять натворит каких-нибудь дел, а кому оно надо?

И вот теперь они лежали один на другом, зажатые под рухнувшими камнями. Динарк слышал, как у напарника колотилось сердце.

«Рассказывай!..» – вдруг прохрипел Пёс.

«О чём?..»

Пёс не ответил. Динарк всхлипнул, повозился, пытаясь хоть как-то ему помочь… и стал говорить. Про то, как на заре времён Матерь Луна подняла землю из моря, взвихрила приливы и гоняла туда-сюда солёную воду, пока из комочков прибрежного ила не зародились первые люди. Про то, какие узорчатые носки вязала его, Динарка, покойная бабушка. Даже если некоторым чудом над ним распахнутся синие небеса, таких носочков ему уже не носить, разве что на деревянных ногах. Про ухищрения служительниц аррантской Прекраснейшей, смертельно опасные для мужчин. Про то, почему рудокопов в Самоцветных горах никогда не ставят работать по шестеро…