Мир Небулана

За едой, которую нам почему-то девицы-лонгоморфы подносили самостоятельно, да ещё и застенчиво улыбались, поглядывая на Миху, мы с Соловьем в подробностях поведали обстановку и подробности нашего пребывания в Небулане. Медведь слушал внимательно, кивая массивной головой и смычно разгрызая белыми, крепкими зубами кости.

Я украдкой разглядывала эту махину и про себя восторгалась. В человечьем облике Михе на вскидку между сорока и пятьюдесятью годами. Но как оно на самом деле – неизвестно, кто разберет, по каким правилам движется время у оборотней. Надо бы почитать об этом.

Волосы Михи густые, активно вьются, но не кудрявятся, а торчат в пышном беспорядке крупными локонами вверх. Уши при этом открыты, видимо, чтобы лучше слышать. Бурая щетина покрывает массивный подбородок, глаза посажены глубоко, но большие, и оттенка крепкого чая. Вокруг них паутины морщин, которые проступают, когда щурится, что говорит – Миха любит посмеяться. Черная майка обтягивает его так туго, что вот-вот порвется, мышцы на плечах, похожих на сытых удавов, при каждом движении зрелищно перекатываются. Свирэль можно понять. Не удивительно, что девушки-лонгоморфы так на него пялятся – местные-то мужчины все стройные, как тростинки, хоть и жилистые. Но такую гору мышц, как у Михи даже я вижу впервые. Причем заметно – мышцы эти результат многолетней практики ради выживания, а не тягания железа в зале для красоты.

Мелькнула мысль – если бы у  меня был отец, я хотела бы, чтобы он был как Миха. Или хоть немного на него похожим.

– Значит, – догрызая кость с кусочком мяса, проговорил медведь, откидываясь на спинку стула, – кольца Спрутовской попёр тот длиннозубый.

Соловей кивнул, он ел недавно, да и сил на магию потратил не много, так что не успел проголодаться и неспешно отправляет в рот какие-то шарики, по вкусу похожие на сырные.

– Не только попёр, – согласился Соловей, – но, как я уже сказал, все понял про Ярославу и чуть не похитил её. Алекс спас.

– Алекс может, – убежденно произнес Миха и покосился странно на Соловья. – Я-то думал, это ты её хочешь взять в оборот.

Пока я, поперхнувшись от прямоты медведя, пыталась найти менее скабрезный смысл фразы «взять в оборот», Соловей постучал указательным пальцем себе по виску и ответил:

– Я распутный, но не скотина.

– Ты это дочке водяного расскажи, – крякнул Миха.

Соловей закатил глаза и в сердцах швырнул шарик обратно в тарелку.

– Да сколько раз говорить, – выдохнул он, – не мой это ребенок! Ты же сам его видел! У него на морде написано – оборотень-кабан!

Губы Михи оскалились в усмешке, он быстро отхлебнул из кружки и вытерся тыльной стороной ладони.

– Да ладно-ладно тебе Сол, – отозвался он. – Шуткую я. Чего уж. Видал я того отпрыска и даже с девицей толковал. Она не только с тобой в ту ночь покувыркаться успела. Деркун Кородубов из лабораторного отдела у неё был до тебя.

Голубые глаза Соловья вытаращились, он подался в перед и проговорил с неверием:

– Деркун? Тот тощий с кабанячьими клыками на пол рожи?

– Ну, – согласился Миха, кивая.

Соловей прыснул и откинулся на спинку, разводя руками с видом «я же вам говорил».

– Что и требовалось доказать, – убежденно сообщил он. – Фу, я ещё и с ней после… Кородубов враль и выпендрежник. Тьфу.

Меня их диалог сперва умилял – здорово наблюдать, как разговаривают двое взрослых мужчин. Но слушать обсуждения их похождений выше моих сил, так что я предложила:

– Может лучше Миха расскажет, как Лебедь? И что там с Дубравой?

Агенты хмыкнули и переглянулись так, что понять эти взгляды способны, наверное, только  мужчины. Миха, тем не менее, поковырялся мизинцем в зубе, затем очень внимательно рассмотрел извлеченное и запульнул его в сторону.

– Да расскажу, не боись, – сказал он. – Дубраву, Ясеня и всю их шайку исключили из академии и заключили под стражу до решения суда. Но суд скорее формальность. Все итак знают, предателей сошлют в мир шесть-шесть-шесть.

– Навсегда? – вырвалось у меня.

– А ты как думала, Ярослава Воронцова? – вопросом на вопрос ответил Миха. – Они участвуют в заговоре против всего рода людского. За такое по голове не погладят.

Решение, несложно догадаться, единовластно принадлежит Спрутовской. Оно логичное и закономерное. И все же на секунду мне стало грустно – я привязалась к Дубраве и считала её подругой. Как и Ясеня дрегом. А они оказались кровожадными предателями, которые готовы на страшные вещи ради… Ради чего?

Я поинтересовалась у Михи:

– А их допрашивали? Что они сказали? Зачем они предали своих?

– А как же не допрашивать? – отозвался Миха. – Конечно допрашивали. Все банально, Ярослава Воронцова. Им пообещали горы золотые. Власть над всем родом лесовиков и полновластное царствование на Земле среди этой расы. И безграничную магию.

У меня по плечам пробежали мурашки, я проговорила:

– Какой кошмар. На что не идут ради власти. И как они только смогли связаться с Небуланом.

– А вот это отдельная тема, – сообщил Миха и наклонился вперед, облокотившись на деревянную столешницу.

Мы с Соловьем переглянулись и тоже превратились в слух, а Миха продолжил: