Читаем Мир не меч - 2 полностью

— Значит, ты нашел этого посредника, фактически, случайно. Он как бы нечаянно сорвал переговоры, потом была провокация с твоей девочкой. Практически одновременно — начало боевых действий. Но подготовка отрядов началась еще до того... кажется, — Лаан построил в воздухе полупрозрачную жемчужную пирамидку, пытаясь прикинуть соотношение хода времени на разных завесах. — Да, действительно так. Хайо, а тебе не кажется, что тебя крупно подставили?

— Кто?

— Кто — не скажу, но чьими руками — кажется, вполне ясно. Все началось, когда ты с ним связался.

— После — не значит вследствие, — мрачно сказал Хайо, поднимаясь из кресла и отходя к окну.

Лаан покосился на него поверх кружки с чаем, отвел глаза. Спорить со старым приятелем не хотелось, а тыкать его носом в столь явные, легко заметные со стороны ошибки он был не вправе, но Хайо, товарищ с незапамятных времен, кажется, от души приложил руку к творящемуся вокруг бардаку, причем сам того не осознав.

— Ты уверен, что этот Грег — он именно то, что ты о нем думаешь? Такой вот пропитанный спиртом мелкий козлик, и не более того?

— Я уже ни в чем не уверен, — в сердцах бросил Хайо, потом осекся, помялся, повернулся к Лаану спиной. — Я его сам нашел. И сам их свел. Я его проверял...

— Сам свел? — задумчиво повторил Смотритель. — Ну, живы будем, разберемся. Сейчас надо заниматься штабом, и вот что... давай сразу поделим полномочия.

<p>Глава 2 </p><p>Выбор </p>

Под когтями засохла кровь. Крови было, пожалуй, слишком — не только на руках, но и на всей одежде, на лице, на волосах. Дерран брезгливо передернулся. До сегодняшней ночи ему казалось, что он привык к алой или багрово-черной влаге, к ее запаху и липкости. Хозяин Арены и не подозревал, что настанет час, когда его будет тошнить и от запаха, и от цвета.

Его прозвали Смехачом, за то, что он всегда смеялся, если дело доходило до драки. Он смеялся в дружеском поединке, смеялся, когда убивал. Сегодня смех застрял в глотке, заблудился где-то в сорванных связках. Команда Арены объявила о своем нейтралитете. Дерран не хотел входить в штаб миротворцев, зная, что слишком многие не простят ему предательства, и это скажется на доходах. Но банде «борцов с нечистью» на нейтралитет было наплевать. Они пришли убивать.

Коридоры, тупики и закоулки огромного здания Арены позволяли долго держать оборону, но двое из девяти его ребят не успели забаррикадироваться в одной из комнат. Их застали врасплох. Дерран, стиснув зубы, слушал их крики. Всемером на полсотни, и лишь двое, считая самого Деррана владеют какой-то силой, помимо зубов и когтей... о победе мечтать не приходилось. Банда никуда не торопилась — или стремилась выманить оборонявшихся наружу.

Им это удалось. Минута шла за минутой, крики боли и проклятья по-прежнему доносились из-за двери, и Дерран посмотрел на своих людей. Еще несколько минут он мог бы удерживать их за закрытой дверью, но время покорности истекало. Его снесли бы вместе с дверью.

Его всегда считали острым на язык, говорили, что он за словом в карман не полезет. Сегодня в кармане была дыра, а в горле застрял тугой ком. Вылазка была самоубийством быстрым, бездействие — самоубийством медленным. Ему уже наплевать было на свой авторитет вожака, на то, что, запрети он действовать, ему суждено клеймо труса и предателя, на то, что никто и никогда не согласится с тем, что семеро за двоих — неравный размен, да и то никакого размена не произойдет, погибнут все...

За ним у проклятой двери стояли шестеро подчиненных, которые знали, что Дерран своих не бросает. Что быть в его команде значит всегда иметь прикрытую спину. Репутация строгого, но справедливого лидера взяла его за горло и пощекотала под ухом серебряным кинжалом.

— Мы застигнем их врасплох, — выдавил из себя Дерран, надеясь на то, что голос кажется дрожащим только ему самому, а если не только ему, то безнадежность спутают с яростью. — Прикрывайте друг друга.

Он смеялся, убивая, смеялся, пока не охрип. Охранных и боевых заклинаний хватило ненадолго, он никогда не был особо сильным или умелым. В свалке у выхода у него выбили оба ножа, и в ход пошли когти. Дерран не считал, скольких покалечил, сколько раненых с разорванными горлами и выбитыми глазами оставляет за собой. Это были люди, а люди в Городе воскресают почти всегда. В отличие от тех, кто шел за ним.

С Арены вырвались четверо, в том числе один из пленников, и Дерран не знал, ради чего погибли пятеро других, знал только, что они сделали невозможное. За пределами Арены можно было перемещаться привычными им тайными тропами, и четверка укрылась под землей в одном из лабиринтов.

Тенник выгрыз кровь из когтей, сплюнул на камень и оскалился, глядя на лица товарищей. Двое были ранены несильно, бывшему пленнику досталось куда круче: банда развлекалась с серебряным оружием. Сил на то, чтобы лечить такие ожоги, у Деррана уже не было; у него вообще больше не осталось сил, даже на то, чтобы оттереть чужую горькую кровь с лица. Тем не менее, его даже не ранили — ссадины и синяки не считались.

— Нужно пройти к нашим, — сказал Рейме.

Перейти на страницу:

Похожие книги