Мир наизнанку

– Я думаю, именно ты можешь мне помочь, – продолжил он, делая вид, что не замечает ее смущения. – Да ты присаживайся, не стесняйся. Тебя мама не будет искать? Есть у тебя полчаса?

Алла молча кивнула. Видимо, она просто не в силах была вымолвить ни слова.

– Все, что ты мне скажешь, останется между нами. Я обещаю. Частный сыск – это совсем не то, что расследование, которое ведет милиция. Понимаешь?

Алла кивнула и тихо пробормотала:

– Понимаю…

– Я не веду никаких записей, не буду никуда тебя вызывать, не заявлюсь к твоим родителям. Просто доверительная беседа. Мы один раз с тобой сегодня поговорим, и я исчезну.

– У Бориса Борисовича какие-то неприятности? – немного успокоившись, спросила Алла. – Вы ведь про него будете спрашивать? Кажется, вся школа знает про то, что я тогда натворила.

Дима посчитал, что уже может повернуться к ней, – с ее лица схлынул пунцовый румянец. Девочка зажала руки между коленями и низко наклонила голову.

– Ты стесняешься того, что произошло в прошлом году? – закинул удочку Дима.

– Я?! – Алла вскинула голову и удивленно воззрилась на Диму. – А чего мне стесняться?

Дима даже слегка опешил. Интересно, может быть, Круглов ему что-то недорассказал?

– Ты ведь смутилась, – осторожно напомнил он.

– Это от неожиданности. Что вы хотите знать?

– Кто из вас в кого был влюблен.

Алла, ни на секунду не задумавшись, быстро ответила:

– Я в него.

– Борис Борисович, наверное, многим девочкам нравился?

– Конечно, многим. Они ахали, закатывали глаза, но это все было так – баловство.

– А у тебя все оказалось серьезнее?

– Гораздо! – с чувством выговорила Алла и посмотрела на Диму с внезапным интересом.

«Кажется, ей захотелось выговориться, – с удовлетворением подумал он. – Сейчас она начнет вываливать на меня все, что поверяла до сих пор только самой близкой подружке». Алла поджала под себя одну ногу и переложила портфель на другую сторону скамейки. Теперь они с Димой по-настоящему повернулись лицом друг к другу. Он старался сохранять на своем лице выражение серьезной заинтересованности.

– Борис Борисович никогда не смеялся надо мной! – выпалила Алла. – И не жаловался. Даже нашей классной не сказал. Когда я в первый раз написала ему письмо, то думала, умру от волнения. Я даже в школу не пошла на следующий день. Сделала вид, что заболела.

– Ты подписала свое письмо?

– Нет, не подписала. Да это и не надо было. Я письмо ему в руки отдала. Я сразу так решила, что не буду тайком ничего делать. Это ведь было настоящее чувство, понимаете?

– Угу, – сказал Дима.

– Другие девчонки тоже говорили, что влюбились в него. Но они ничего не делали. Значит, врали.

– А ты?

– Ой, а я! Я ночами не спала, все только о нем и мечтала.

– Послушай, Алла, а вот скажи, как ты представляла себе развитие ваших отношений? Если бы учитель вдруг всерьез тобой заинтересовался?

Алла задумалась, явно слегка сбитая с толку. Она, видимо, вообще не рассматривала подобного варианта. Мечты мечтами, но девочка двумя ногами стояла на земле.

– Мне просто хотелось, чтобы он обратил на меня внимание.

– Ну а если бы он обратил? Стал бы за тобой ухаживать?

– Тогда нам пришлось бы притворяться и прятаться, – немного подумав, сделала вывод Алла.

– И ты стала бы притворяться?

– Ради Бориса Борисовича – да, – твердо ответила девочка.

Даже сейчас, спустя год, она не утратила самоотверженности и совершенно явно симпатизировала своему бывшему учителю.

– А что, если бы он разозлился, прочитав твое письмо? Устроил бы тебе выволочку?

– Ну, наверное, он бы… как это сказать? Упал в моих глазах.

– Но, судя по всему, Борис Борисович не разозлился? Однако все равно навстречу тебе не пошел.

– Он был такой печальный, когда со мной разговаривал. Такой серьезный и грустный…

«Вот ведь тоже еще актер ТЮЗа! – с некоторой долей восхищения подумал Дима. – Подумать только, какие драмы разыгрывал!» В зеленых глазах Аллы Барановой появилось мечтательное выражение.

– Он тебя хоть самый маленький разочек поцеловал? – спросил Дима с живым интересом.

– Я сама. – Ресницы Аллы двумя черными веерами упали вниз, когда она потупилась. – Я сама его поцеловала.

«Экий гаденыш наш Лагутин! Позволял-таки девчонкам проявлять свои нежные чувства! Деликатничал, видишь ли, обидеть не хотел».

– А ты домой к нему ходила?

– Нет! – испуганно сказала Алла.

– Но, наверное, хотела, чтобы он тебя пригласил?

– Сначала хотела, а потом расхотела…

– Почему это? Испугалась?

– Да нет, не испугалась! Мне правда перестало хотеться.

– Ну, расскажи, пожалуйста. Я ведь для того и приехал, чтобы ты подтвердила мою теорию.

– Какую? – настороженно спросила Алла.

– Что Борис Борисович вовсе не виноват в том, что в него влюбляются ученицы.

– Конечно, не виноват! – горячо заговорила Алла. – Разве он виноват, что такой красивый?

– Действительно, – пробормотал Дима. – Это же природа виновата. Значит, он никогда не поощрял тебя?

– Нет, ну что вы! – принялась защищать красавца-физкультурника Алла.

– Ему, наверное, было жаль, что у вас такая разница в возрасте, – предположил Дима, представив себе Лагутина с гордой и печальной физиономией.

– Да, а как вы догадались?