Мир мог быть другим. Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век

Встречая Фрейда на вокзале в Париже, Буллит напомнил ему об их нерешенном споре, касавшемся вставок в их книгу; позже, посетив новый дом Фрейда в Лондоне и взяв с собой рукопись, он получил у больного, но благодарного Фрейда разрешение снять спорные пассажи. По словам Буллита, Фрейд видел и одобрил самый последний вариант текста. Но книгу нельзя было публиковать: хотя весной 1938-го умер полковник Хаус (книга содержит насмешливые подробности в отношении его самого и его родственников), еще очень долго была жива вдова Вильсона, которая описана довольно враждебно. Кажется, что Буллит сам не торопился печатать эту книгу. Может быть, он не хотел проблем с наследниками Фрейда, которые сначала дали согласие на публикацию (и получили свою долю дохода от нее), а потом стали сомневаться в аутентичности фрейдовского авторства. Или, что более вероятно, Буллит понимал теперь, что публикация столь радикального сочинения навсегда сделает для него невозможным возвращение к государственной карьере. В итоге книга вышла в свет незадолго до смерти Буллита в 1966 году. Все же он увидел ее – несомненно, самое долговечное из его сочинений – вышедшей из печати.

Книга появилась как раз тогда, когда жанр психобиографии, сочетавший историю и психоанализ в применении к индивидуальной жизни, в Америке вошел в моду; признанным классиком его был Эрик Эриксон, автор психобиографий Лютера (1958) и Ганди (1969). Теперь получалось так, что жанр этот был изобретен Фрейдом и Буллитом, которые к тому же использовали его не как аналитический инструмент для понимания «великого человека» (что делал сам Фрейд в книгах о Леонардо и Моисее), но как критическое, политическое оружие. К тому же в интернационализме Вильсона, репутация которого в межвоенный период была подорвана критикой Версаля и судьбой Лиги Наций, интеллектуалы 1960-х видели теперь альтернативу холодной войне и Вьетнамской кампании. Книга немедленно подверглась критике, и против нее резко выступил сам Эриксон [70]. Он поставил под сомнение соавторство Фрейда, обвинив Буллита в том, что тот выдал собственную рукопись за работу, написанную вместе с классиком. Вскоре, однако, историки психоанализа убедились в том, что наследники Фрейда не уклонились от получения гонорара за скандально известную теперь книгу. Позже, когда бумаги Буллита в Йейле стали доступны исследователям, там обнаружились рукописи Фрейда и другие документы, свидетельствующие о его вовлеченности в совместную работу с Буллитом[4].

Наибольшее внимание – примерно половину книги – соавторы уделили второму президентству Вильсона. Они тщательно анализируют его чувства и решения на Парижских переговорах, особенно ближе к их судьбоносному концу, который они называют «капитуляцией Вильсона». Тут они исследуют события буквально день за днем. Соавторы трактуют политические решения Вильсона в свете его «пассивной» и «активной» сексуальности в отношении отца, матери, брата и их заместителей, менявшихся по ходу жизни. В самой книге мы читаем: «Мы не считаем нужным извиняться за детальность нашего исследования. … Иногда течение жизни всего человечества меняется из-за характера отдельного человека… Жизнь была бы иной, если бы Христос отрекся перед Пилатом. Когда Вильсон сдался в Париже, поток Западной цивилизации повернул в иное русло, о котором неприятно и гадать» [71].