Мир миров

Грабинский… Кутшеба долго всматривался в валет треф, раздумывая, где его разместить. Откуда он мог знать о казни в Кельце? Да, о ней писали в газетах. Поэтому Кутшеба и дал себя поймать, чтобы инсценировать собственную смерть и послать сигнал скрывающимся от него в хорошо защищенных крепостях влиятельным людям, что им больше нечего бояться, потому что мститель мертв. Ему нужно было, чтобы они на какое-то время потеряли бдительность. Первого ему относительно легко удалось убить – тот не ожидал мести. Второй спрятался в замке, который считал неприступным. Третий инсценировал собственную смерть и спрятался под фамилией и личностью, украденной у несчастного Буртовецкого. Он обманул бы всех, включая Кутшебу, если бы дух убитого купца не возжелал мести. Обиженные притягиваются друг к другу. Призрак сам нашел Кутшебу и всё ему рассказал. Однако смерть человека, который украл у него душу, не удовлетворила его. Когда Кутшеба отказался убивать вдову, дух стал приходить к сыну. Он убеждал его убить родную мать, которая не понимала, что теперь делит ложе с самозванцем. С точки зрения призрака, женщина тоже была виновна. Кутшебе не впервой было сталкиваться с логикой упырей. Интересно, после смерти он тоже превратится в нечто подобное?

Он отбросил воспоминания. Ни к чему распыляться. Грабинский мог прочитать о казни убийцы келецкого купца. Но как он связал воедино фальшивую фамилию убитого с Кутшебой, который тоже скрывался под выдуманной личиной? Только сообщники убитого знали, кем был убийца и каковы были его мотивы. Грабинский присоединился к ним? С другой стороны, Новаковский ведь тоже знал, что Кутшебу повесили в Кельце. Может, этот финт со смертью удался ему не настолько хорошо, как он думал? А может, он слишком быстро рассекретил себя?

Он отложил валета треф в сторону, к неизвестным.

Сара и Крушигор, дама и валет червей. Они связаны с Яшеком, которого он выбрал сам. Могли ли они шпионить в пользу конкурентов марсианина? Сомнительно. Другое дело, что Сара оказалась намного более сильной чародейкой, чем он предполагал. Кутшеба понимал, что она была вынуждена прятаться, цыганам всегда приходилось быть осторожными, линчевания и погромы случались постоянно, хотя скорее в провинции, чем в больших городах. Он отложил их карты.

Молодая Ванда, приемная дочь Шулера, была в отдельной категории. В его колоде ее символизировала дама бубен, верная спутница короля бубен. За девушкой стояла какая-то тайна. Кутшеба не понимал силу, которой она обладала, но догадывался, что она была огромна. Он отбросил предположение, что она была воплощением настоящей Ванды. Светлая госпожа не покинула бы поселок возле кургана, обязанность защищать верных связывала богов и хранителей.

– Кто эта девушка? – спросил он у мары. – Что ты можешь о ней сказать?

В этот раз, возможно опасаясь Сары, темное создание не вышло из его души.

«Я боюсь ее».

– Ты? Боишься?

«Существуют вещи, которых я боюсь. Например, твоя смерть».

– Это естественно. Тогда ты тоже перестанешь существовать. Но Ванда тебе не угрожает.

«Ты иногда бываешь таким глупым! – разозлилась мара. – Она не угрожает мне естественным путем. Но… я ее, похоже, полюбила».

– Что в этом странного? Ее все любят.

«Очнись, Мирек! Забыл, кто я?»

– Хм, ну да.

«Ну да».

Ее все любили. Может, в этом была суть? Может, Ванда навела какую-то порчу на «Баторий»? С какой целью? Но… она же не могла сглазить его мару?! Или могла?..

«Не будь идиотом».

– Господин Кутшеба? – один из людей марсианина предстал перед мстителем, словно перед своим офицером. – Господин Новаковский просит вас к себе.

* * *

– Я должен перед вами извиниться, – марсианин подал ему бокал коньяка. – Я должен был сразу к вам прислушаться. Возможно, мы бы избежали нынешних хлопот.

– Вы рассчитали, когда они до нас доберутся?

– У нас есть пара часов. Мы успеем долететь до Диких Полей. Хотя… едва ли успеем. Вы должны знать, что это мне не с руки. Мы удлиним наш путь.

– Почему мы не обошли Вековечную с севера? С Ледяными и с Асгардом можно договориться. И тех, и других можно купить. Вековечную – нет.

– Слишком длинный перелет над Польшей был для нас нежелателен. Я не думал, что они будут гнаться за нами за границами страны и… Галицийских железных дорог. Боюсь, это не первая и не последняя ошибка, которую я допустил во время этого похода.