— Миррик прав. — мякнул он. — Та же рысь прекрасно лазает по деревьям! А у нас даже простой дубинки нет!
Шера растерянно захлопала глазами.
— Тогда что же нам делать? — пискнула она.
— Домой топать, и как можно быстрее. — ответил Миррик.
— А еще лучше на лодке. — предложил Мирши. — Только сначала шесты выломать подлиннее.
Миррик и Шера согласились — по воде было и быстрее, и безопасней.
Найдя подходящие молодые деревца, дети попытались сделать из них шесты, но без инструментов у них ничего не вышло. Пришлось бросить лодку и идти ножками.
Идти оказалось тяжело — берега сплошь заросли камышом и кустарником. Исцарапанные и усталые, львинята прошли совсем немного, когда начало темнеть.
Ночь провели на деревьях и совершенно окоченели.
Миррик и Шера плакали, Мирши злился.
— Нюни распустили! — шипел он. — Плаксы! Девчонки!
— Девчонки! — подтвердила Шера. — Лично я — девчонка! И буду плакать, сколько захочу!
— Ну и плачь! — мявкнул Мирши.
— И буду! — топнула на него ножкой сестра. Она тоже разозлилась.
Большое желтое тело мелькнуло в зарослях.
— Лев! — пискнул Миррик.
Мгновенно позабыв про ссоры и обиды, ребята буквально взлетели на ближайший бук. Лев подошел и долго обнюхивал ствол, но добыча была слишком высоко. Порычав, хищник с достоинством удалился.
— Сытый, похоже… — дрожа от пережитого испуга, мявкнул Мирши.
Слезать вниз не хотелось, но не сидеть же на дереве до ночи? Оказавшись на земле, друзья долго оглядывались и прислушивались, не решаясь отойти от спасительного бука, но вокруг все было тихо.
— Ушел… — прошептал Миррик.
Прижимая ушки и ерошась, львинята продолжили свой путь. Теперь они боялись гораздо сильнее, чем раньше. До полудня детям везло — никакие хищники им больше не встречались. Да и идти стало легче — берег здесь оказался не таким заболоченным. Обедали опять сырыми моллюсками — не хотели тратить время на разведение огня. Поев и немного отдохнув, львинята снова зашагали к родному стойбищу. Все трое заметно хромали, а у Мирши разболелась голова — сказывались полученные побои.
Ночевать решили на земле под сомнительной защитой костра. Миррику удалось подбить камнем утку, и дети изжарили ее на огне. Мирши от еды отказался и почти сразу лег — он чувствовал себя плохо. Миррик и Шера вдвоем прикончили птицу и завалились спать.
Среди ночи львинят разбудили шум и крики. Подскочив, дети увидели незнакомых людей. Полуголые и нечесаные, эти люди выглядели очень дикими. Дикари галдели на непонятном языке и скалили гнилые зубы. Один из мужчин хотел схватить Шеру, но львинька ударила его коленом в пах, вырвалась и и бросилась бежать. Она мчалась, не разбирая дороги, через кусты и камыши, пока не свалилась в заросший тростником болотистый овраг. Здесь девочка затаилась. Она слышала, как преследователи бродят вокруг. Вскоре дикари оставили поиски и ушли, а Шера еще долго сидела в камышах, боясь вздохнуть. Убедившись, что дикари ушли, львинька выбралась из мокрого оврага и влезла на ближайшее дерево, где и провела остаток ночи, дрожа от холода и страха. Утром девочка спустилась на землю и прокралась к месту стоянки. Костет давно потух, а дикарей и след простыл. Миррика и Мирши нигде не было, и Шера пришла к выводу, что мальчиков увели в плен. Львинька осталась одна на чужом кишащем хищниками берегу.
Наскоро перекусив моллюсками, девочка загнала поглубже готовые пролиться слезы и побрела по направлению к родному поселку. Она понимала — чем быстрее доберется до своих, тем больше шансов освободить Мирши и Миррика.
Шера шла и шла, останавливаясь лишь на поиски пищи. На второй день пути на нее напала стая диких собак, покусала и загнала на дерево — львиньке пришлось провести средь ветвей несколько томительных часов. В конце-концов собаки убрались в степь, и Шера пошла дальше. Раны от собачьих зубов воспалились и болели, девочку шатало от слабости, но она не сдавалась. К вечеру третьего дня из-за поворота реки показались знакомые лодки.
Львинька бросилась к воде и закричала.
Через поллучины Шера уже обнимала приемного отца.
— Доча… — шептал Мрах, покрывая поцелуями ее заплаканное грязное личико. — Доча моя… Нашлась… Живая…
По его щекам катились слезы радости.
Глава 8. По следам дикарей. Грибной психоз
Лодки пришлось бросить — следы дикарей уводили через степь в лес. Отряд из тридцати людей и львинов устремился в погоню. Мрах шел впереди на правах вождя, рядом с ним шагал рыжеволосый Миха. Шера, завернутая в отцовскую куртку, ехала на плечах у молодого темношерстного львина. Парня звали Маваши и он был младшим братом ее умершей матери. Львинька очень любила своего дядю и называла его детским именем Мяви. Маваши не возражал.
Друзья темношерстного — восемнадцатилетний львинен Рэш и его невеста — красавица Вави, развлекали девочку, как умели.
— Вот так они и поплыли… — закончила Вави, помахивая луком.
Шера глядела на львиню во все глаза.
— Вода же ледяная… — робко возразила она.
Вави фыркнула и закинула лук на плечо.
— Жить захочешь — не замерзнешь! — рассмеялся Мяви.