Мир Кристины

Азнавур, не выпуская руки Кристины, все говорил, и говорил. Чуть виновато улыбаясь и, глядя ей прямо в глаза. Но никто из присутствующих не понимал ни слова. Дело в том, что Азнавур выражался на каком-то, то-ли бретонском, то-ли марсельском диалекте. Французский язык в школе изучали все. По учебникам, по букварям. Живая речь живого француза — совсем другая песнь. Слова, вроде, все знакомые, смысла никто не понимал. За исключением самой Кристины. Она, чуть наклонив, как птичка голову набок, внимала словам француза и едва заметно кивала. Она понимала все. Шарль Азнавур — тем более. Остальные присутствующие, как хорошо воспитанные люди, делали вид, все идет как надо.

Потом вдруг Кристина обвела всех присутствующих каким-то торжествующим и одновременно до ужаса испуганным взглядом. На губах ее появилась странная улыбка, смутно напоминающая улыбку самой Джоконды.

А затем она… потеряла сознание.

Первым среагировал, разумеется, знаменитый француз. На то он и француз, не такой-нибудь индус или техасский ковбой.

Азнавур успел подхватить за талию уже бесчувственное хрупкое тело Кристины, прижать к себе. Тем самым он уберег ее от неловкого падения на паркетный пол. Тот, хоть и был устлан каким-то чудовищно дорогим ковром, но все-таки.

— Браво-о, Азнаву-ур! Браво-о!!!

Всем известно, на дворе двадцать первый век, в обморок падать никому ни при каких обстоятельствах не рекомендуется. Согласитесь, падающая в обморок от избытка чувств девушка, нынче такой же… нонсенс, как если бы наш президент свое ежегодное послание депутатам, министрам и прочему народу вдруг начал бы излагать его исключительно отборным матом. Во всем должна быть мера. И соответствие обстоятельствам.

Как из-под земли откуда-то появился помощник эстрадной звезды. Они вдвоем с превеликими осторожностями отнесли Кристину к большому кожаному дивану, и аккуратно уложили на него. Ее голова покоилась на подушке. Откуда-то из воздуха материализовалась служанка. Дала что-то понюхать Кристине, чем-то потерла виски. И исчезла.

Кристина возлежала на диване в позе «Данаи в золотом дожде». Азнавур сидел рядом на краешке, осторожно держал ее за руку и что-то вполголоса говорил, говорил, говорил.…

В большом гостиничном номере в тот вечер, как уже сказано, было прилично всякого народа. Человек восемь десять. Все жались по углам, поглядывали на Азнавура с его гостьей, возлежащей на диване, и помалкивали.

Далее произошло еще более невероятное. Об этом еще долгие месяцы переговаривалась вся столичная тусовка. Всемирно-известный француз, не выпуская из своей руки тонкую и изящную ручку Кристины, сделал своему помощнику какой-то непонятный знак. И что-то едва слышно пробормотал на неизвестном французском диалекте. Потому никто из присутствующих в номере ничего не понял. Кроме мрачного помощника. Тот еще более нахмурился и понимающе кивнул. Подошел к скромно стоящим с бокалами в руках в углу номера Майку Кустоффу и Никасу Сафронову. Взял элегантно последнего под руку и отвел в противоположный угол. Там что-то заговорчески прошептал ему в самое ухо.

Никас Сафронов и бровью не повел. На челе его высоком не отразилось ровным счетом ничего. Но все присутствующие в номере мгновенно догадались.

Что-то случилось! Что-то из ряда вон.

Никас Сафронов поставил бокал с вином на тумбочку, осторожно приблизился к Майку, слегка приобнял его за плечи и как-то очень естественно и непринужденно вывел его из номера в коридор отеля.

— Покурим? — спросил Никас Сафронов Майка Кустоффа.

— Ты же знаешь, я не курю.

— Я тоже, — вздохнул Никас.

Между тем из номера Азнавура один за другим стали выходить гости и посетители. Всех их по очереди как-то очень тактично и деликатно выпроваживал мрачный помощник.

Короче, в коридоре перед закрытой дверью эстрадного певца оказалась все-все гости и посетители. Без исключений. Все стояли и глазели, как бараны на новые ворота, на бирку, которую мрачный и педантичный помощник успел повесить на ручку двери. На ней черным по белому на нескольких иностранных языках, в том числе и нашем родном русском, было начертано. «Не беспокоить!!!».

Вдобавок мрачный помощник, заложив руки за спину и широко расставив ноги, встал около апартаментов эстрадной знаменитости. Всем своим видом наглядно демонстрировал, он скорее умрет, нежели кого-либо допустит к своему хозяину и повелителю.

Стало быть, в номере остались всего двое. Шарль Азнавур и девушка Кристина.

Вдвоем и наедине.

— Шарль! Мы тебя люби-им!!!

А еще через день ранним утром Азнавур увез Кристину в Париж.

Браво-о, Азнаву-ур! Браво-о!!!

12

— Где мой любимый? — жестко поставила вопрос графиня Юлия перед самой популярной гадалкой Рима, необъятных размеров бабищей по имени Фрида.

Карл пропал несколько дней тому назад. По расчетам Прекрасной Юлии, вернее, по ее внутреннему ощущению, он давно уже должен был вернуться. Но дни шли, тянулись один за другим бесконечной, изматывающей чередой, уже пошла вторая неделя с момента его исчезновения, художник все не объявлялся.