Мир Кристины

— Нет, ты очень наглый. Самоуверенный и даже циничный.

— Тебя что-то не устраивает? Опять чем-то недовольна? Я тебя раздражаю?

— Господибогмой! Я лежу с тобой в постели! Причем уже не в первый раз!

— Помню. Ценю и уважаю. Горд и счастлив.

— Это означает что угодно, только не то, что ты, бедненький, меня раздражаешь!

— А что это означает?

— То самое.

— Это не ответ. Что именно?

— Прекрати этот унизительный инквизиторский допрос. Я вовсе не обязана отвечать.

— Настаиваю. Категорически!

— Господибогмой! Не заставляй меня произносить вслух, это еще не созрело внутри.

— Долго прикажешь ждать? Этого самого созревания.

— Не торопи меня. Я тебе еще не до конца доверяю.

— Приехали! Лежишь со мной в постели, причем уже не в первый раз, как ты выразилась, и не доверяешь?

— Кажется, мы начинаем ссориться? Господибогмой!

— Ну, уж нет! Никогда! Запомни! Никогда у нас с тобой не будет пошлых обывательских бессмысленных ссор. Клянусь!

— Хотелось бы верить.

Врач хирург Игорь Верко был пьяницей профессионалом. Не алкашем, не больным с запоями и распадом личности, именно пьяницей. Пил понемногу, сто-сто пятьдесят в сутки, но ежедневно. Без перерывов на отпуск, отгулы и прочие глупости. Девизы: «Мастерство не пропьешь! Пьянка работе не помеха!» — это о нем. Об Игоре Верко.

Игорь был хирургом от Бога. Сей дар перешел к нему по наследству. И отец, и дед, и, кажется, даже дед деда были врачами. Природа на Игоре не отдыхала. Сделала лишь некоторое отступление. Начисто лишило его честолюбия, карьеризма и практицизма.

По распределению Игорь попал в маленький травмопункт, что спрятался в одном из переулков вблизи метро «Проспект Мира». Сел на шаткий стул в крохотном кабинете, да так и прирос к нему навечно. Менялось начальство, приходили и уходили медсестры, коллеги. Игорь, как приклеенный сидел на своем шатком стуле и вел бесконечный прием. Вправлял вывихи рук, починял сломанные в драках челюсти, зашивал небольшие раны. Никогда не отказывался дежурить в праздники, с легкостью соглашался на ночные смены.

Игорь отнюдь не был амебой. У него, как и у каждого нормального человека тоже была одна, но пламенная страсть. Вернее, две. Первая — турпоходы. Байдарки, костры, гитары….

«Как здорово, что все мы здесь, сегодня набрались!».

Страсть вторая, как уже сказано, Игорь любил выпить. Со вкусом, с толком, с чувством, с расстановкой. С большим смыслом, короче.

Как каждый профессионал, Игорь постоянно имел при себе изящную плоскую флягу. И прикладывался к ней, когда хотел. Не взирая на место, время и окружение.

Вообще, у нас в России абсолютно пить не умеют. Не привиты нашему народу вкус и чувство меры. Не говоря уж о таких немаловажных частностях, как сам смысл пития, (а смысл-то, как известно, в общении!), предощущение и послевкусие. У нас в большинстве своем не пьют, нажираются. До поросячьего визга и потери облика человеческого.

«Ох, где был я вчера! Не найти днем с огнем!». Взять на грудь два-три стакана, набить морду лучшему другу, приставать зачем-то к его взрослой дочери. Это по-нашему!

Пьяниц профессионалов в России почти не осталось. Все эмигрировали еще в конце восьмидесятых. И что-то неуловимое, но очень симпатичное исчезло вместе с ними.

Игорь в этом смысле был редчайшим исключением. Впрочем, давно замечено, если человек одарен, (в данном случае дар врача, целителя), он никогда не сопьется, не станет алкашем, не забомжует. Если подобное все-таки случится, стало быть, ошибка вышла. Господь Бог плюнул в его сторону, но промахнулся. Недолет-перелет. Со всяким случается.

Майк быстро прошел по мрачному коридору, не обращая внимания на немногочисленных пациентов, распахнул дверь кабинета хирурга, вошел и плюхнулся на стул.

Игорь Верко ничуть не удивился. Кажется, он вообще не умел удивляться. Он только внимательно, нахмурившись, начал всматриваться в лицо Майка.

— Игорек! У меня важное дело.

— Опять палец сломал? — усмехнулся Игорь.

Десять лет назад Майк, действительно, сломал палец. Неудачно принял подачу, играя в волейбол на пляже в Химках. Сначала решил, пустяки, вывих, само пройдет. Но к вечеру палец распух, как сарделька. Покраснел и посинел одновременно. Плюс постоянная ноющая тупая боль. Майк делал холодные компрессы, бинтовал, перебинтовывал, глотал пачками анальгин. Под утро не выдержал побежал в ближайший травмопункт.

Так они и познакомились.

Тогда Игорь Верко мгновенно все понял. Отволок Майка в конец коридора на рентген. Потом сам наложил гипс.

— Скоро пройдет? — морщась, спросил тогда Майк.

— Если сам по себе не отвалится… — задумчиво ответил Игорь, — недели через три. А зачем тебе вообще указательный палец? Указывать народу путь в светлое будущее? Ты кто по профессии?

— Художник, — мрачно ответил тогда Майк.

— Художник от слова «худо», — весело засмеялся Игорь. И традиционно отхлебнул из своей фляги. — Будешь?

Майк тогда отрицательно помотал головой. Игорь очень удивился.

— Ты кто, абстракционист? Терпеть не могу абстракционистов.

— Реалист. Пишу портреты.

— Получается?