Мир Кристины

Живопись? Страшно было признаться самому себе, но к ней стал равнодушен. К своей персональной живописи, во всяком случае. Где-то глубоко, в самом укромном тайнике души, в заповедной зоне пульсировал еще крохотный живительный родничок энергии, билась еще некая творческая жилка. Одно время Майк был уверен, все, точка! Он ремесленник, делец, профессиональный мазила. За что боролись, на то и напоролись. Родничок иссяк, творческая жилка биться перестала, атрофировалась за ненадобностью.

Но, нет! С изумлением и радостью и даже некоторым испугом, с момента встречи с Кристиной, он почувствовал! Родничок опять ожил, нервная жилка бьется все сильнее. А когда она совпадает с биением сердца, становится совсем как-то некомфортно. Хочется тут же сотворить нечто из ряда вон. И вовсе не в сфере живописи.

Стало быть, жив еще! Жив, Мишутка!

Свет единственного фонаря со двора шевелил тенями голых веток деревьев на потолке комнаты Кристины. Изломанные темные резкие линии складывались в причудливые абстрактные графические рисунки. И тут же распадались. Можно было бесконечно лежать на спине и разгадывать их смысл.

Кристина и Майк лежали на тахте под белоснежной простыней и сосредоточенно глазели на потолок. Можно подумать, им показывали на нем, как на гигантском экране какой-то увлекательный психологический детектив.

В темноте люди всегда почему-то разговаривают шепотом. Опыт пещерных предков. Не обнаруживать лишний раз себя во враждебном мире.

Майк и Кристина тоже переговаривались шепотом.

— Солнышко! Ты какая-то очень полноценная. Все у тебя просто и ясно. Да, да. И не перебивай, ради Бога. Легкая хромота только добавляет тебе шарма, обаяния. Даже сексуально, если хочешь. Знаешь, одно время у девиц было модно легкое косоглазие. Почему-то считалось, оно придает им сексапильности.

— Теперь пошла мода на хромоногих? — неожиданно зло спросила Кристина.

— Зачем ты так! Вовсе это не твой стиль.

— Наплевать мне на все моды. Я хромаю по жизни в ногу сама с собой!

Несколько секунд оба сосредоточенно молчали.

Странные разговоры ведут люди в постелях, на ночь глядя. Такой полет мыслей, такие глубины философии, такие интеллектуальные зигзаги, дух захватывает.

— Все-таки, ты наглый. Очень наглый.

— Ничего подобного!

— Самоуверенный, беззастенчивый, наглый тип.

— Внутри я скромный и неуверенный в себе. Даже интеллигентный.

— Внутри!? Господибогмой! Так глубоко внутри, не разглядишь в микроскоп.

— Мы сегодня не в духе?

— Я всегда в духе.

— Что-то не так? Что тебя опять не устраивает?

— Господибогмой! Ты можешь просто помолчать?

Майк глубоко вздохнул и несколько секунд, действительно, сосредоточенно молчал. Потом не выдержал, его распирало желание поговорить. Кристина напротив, была тиха, задумчива и сосредоточена на чем-то своем, глубоко личном.

— Солнышко! Я хочу сделать тебя счастливой.

— Хвастун! Помолчи!

— Есть у тебя мечта? Чего ты хочешь больше всего в жизни? Скажи, я все могу!

— Господибогмой, помолчи!

— Я очень серьезно. Я очень настырный человек. У меня куча влиятельных друзей. Практически могу все. Есть у тебя конкретное желание? Чего бы ты хотела?

— Чего бы я хотела? — задумчиво произнесла Кристина, — Тебе этого не понять.

— Где уж мне.

Кристина долго молчала. Потом, горько усмехнувшись, тихо сказала:

— Я бы хотела станцевать вальс с Шарлем Азнавуром. Хотя бы один тур.

Именно в эти минуты в аэропорту Шереметьево совершил посадку небольшой частный самолет. В Москву всего на два концерта прилетел всемирно-известный армянин. В смысле, француз. Озверелые толпы поклонниц всех возрастов с утра заполонили лестницы и проходы международного аэропорта. Два папараци даже подрались, за самое удобное место перед выходом из ВИП-зала.

— Шарль! Мы здесь! Мы тебя люби-им!!!

Еще вчера все желтые вечерние газеты на все лады восторгались этим выдающимся событием. Разумеется, Кристина знала об этом. И, разумеется, об этом выдающемся для любителей шансона событии понятия не имел удачливый художник портретист Майк Кустофф.

Шарль Азнавур остановился в отеле «Ренессанс», что уютно пристроился между бассейном и гигантским спортивным комплексом на Олимпийском проспекте. Самому знаменитому армянину в мире отвели лучшие апартаменты на четверном этаже.

Именно в них останавливалась сама Лайза Минелли, год назад посетившая Москву с кратковременными гастролями. Жители соседних домов, далекие от мира шоу бизнеса, с недоумением наблюдали, как какая-то стройная темноволосая особа в сопровождении многочисленной охраны каждое утро выгуливала свою собачку. Прямо на газоне перед отелем.