Мир, который сгинул

Видимо, я нашел правильные слова, потому что Злобный Пит снисходительно кивает, точно меня понизили в звании: из Угрозы я превратился в Пустяк, а Пустяк – это обширная категория, включающая Платежеспособных Клиентов. Он убирает ручку. Я показываю ему карточку сотрудника Агентства – после Гонзовой радикальной реконцептуализации моего тела и одежды К извлек ее из печальной груды окровавленных тряпок, которая раньше была моими брюками и футболкой. Надпись на карточке гласит: «Соучредитель». Соучредители имеют свободный доступ к оборудованию. Таков закон, и Пит об этом знает. Я разжалован в Правоспособные Пустяки, и мы со Злобным Питом становимся друзьями – насколько друзья вообще существуют в его картине мира. Левая рука Пита, которой он лениво постукивал по скамейке рядом с большим гаечным ключом («Гаечный ключ, для применения в драках, в наличии на складе»), резко вытягивается вдоль бока, когда он встает.

– Как тебя звать? – вопрошает он, имея в виду не мое имя, а то, как вписать меня в бланк.

Лишние сведения Злобному Питу не нужны, главное – соблюсти формальности. Что ж, его можно понять. Я называюсь К, поскольку временно не представляю из себя никого конкретного. Он пишет «Ка» в графу «Фамилия». Я не поправляю, а он не переспрашивает. Мы идем к главной мастерской.

– Номер тридцать семь, – напоминаю я, и Пит молча кивает.

Наш старый грузовик – мой грузовик – стоит в боксе № 37. Он большой и страшный. Даже Питу не под силу отмыть его полностью. Грязь стала органичной частью краски. Трубы не хромированные. Я нашел его – ее – в сгоревшем сарае, когда мы еще работали на «Трубоукладчике-90», и убил все лето, чтобы ее перебрать. Сиденья из кожзаменителя, дырявые – кто-то истыкал их шариковой ручкой. Вокруг дырок нарисованы цветочки, рожицы и половые органы. В кабине нет ни музыки, ни кондиционера, зато есть патроны, и движок не подведет, пока не довезет тебя до места назначения.

Анабелль, мой грузовик и единственная подруга на свете.

Я расписываюсь на квитанции (жму на ручку как следует: Пит стал подкладывать копирку – одна квитанция достанется мне, а вторая пойдет в его новую систему микрофишей), и он уходит, не попрощавшись и не поблагодарив. Дружеские отношения с клиентами Питу ни к чему. Я пробегаю пальцами по рулю.

Гун-фу Безгласного Дракона – мягкий стиль. Расслабленные мышцы и восприимчивый ум позволяют отслеживать движения врага и заблаговременно отвечать на удар. Нужно поддерживать постоянный контакт, знать своего противника, понимать его, и тогда он твой. Экспериментируя с этой доктриной на курсах тактического (и стратегического) вождения Ронни Чжана, я выяснил, что сходным образом можно изучить и неодушевленный предмет. Например, чувствовать дорогу колесами машины, ощущать ее поверхность и состояние. Чем я и занимался в «Эйрбасе» К. Это куда проще делать, если хорошо знаешь саму машину – железо и резина становятся продолжением твоего тела. Чувствуете? На левом крыле камешек. Скорость ветра? Двадцать – двадцать пять, дует под углом (если принять за точку отсчета помятую хромированную мандалу на капоте) тридцать пять градусов. Прямо сейчас, в этом гараже, к заднему крылу кто-то прислонился – скорее всего, Айк Термит. Прикосновение Злобного Пита было бы грубым и неловким, этот же человек тих и незаметен, умеет слушать руками. Акробат или ученый. Конечно, Айка Термита можно назвать и тем, и другим. У Шэньяну он бы понравился.

Айк открывает пассажирскую дверь.

– Куда едем, ковбой?

Вместо него за рулем автобуса сейчас мим по имени Лиана, совмещающая в своих номерах танцы и эквилибристику. Ее катают по шестам и лестницам, как пляжный мяч – она возникает на самой верхушке, шатается, как пьяная, и вопреки всем законам физики вновь летит кувырком по следующему шесту. У Лианы великолепное пространственное зрение и непоколебимое равновесие – такому человеку не грех доверить автобус. Тем временем Айк будет помогать мне. Странно видеть его на моем месте и сидеть за рулем. Внутри просыпается безрассудное головокружительное желание, будто стоишь на краю обрыва: хочется совершить очень плохой поступок. В случае с обрывом, конечно, прыгнуть; меня же подмывает достать пушку и напичкать Айка свинцом, как обошелся со мной Гонзо. Упрятываю это желание подальше, в самый безумный и скверный отсек подсознания, где ему и место.

Завожу двигатель. Анабелль немелодично урчит, как медведь в спячке, переваривающий кларнетиста.

– Домой, – отвечаю я. – В Криклвудскую Лощину.

Айк Термит бросает на меня любопытный взгляд. У него опять такое лицо, будто он хочет лучше разобраться в происходящем. Наверное, мне тоже стоило бы.

– Бывал там? – спрашиваю я.

Айк Термит пожимает плечами:

– Нет, но слышал.

Спускаю Ли с привязи.