Мир, который мы разрушим. Книга 1. Осколки нации

Незнакомцы среагировали моментально – ощетинившись своими самодельными копьями они, сохраняя угрюмое молчание, принялись оглядываться в поисках ловушки.

– Я сказал, приветствую вас, други! Если бы я захотел прикончить вас, я бы сделал это до того, как вы меня заметили… – Настойчиво произнёс Семёныч, похлопывая рукой по висящей на плече снайперской винтовке Драгунова.

Молчание нарушил мужчина, поставив копьё древком в землю и поднявши руку в знак приветствия, также, как и отчим:

– И тебе мира, добрый человек, кто ты и с какой целью ты задерживаешь нас?

– Мы путешественники… – произнёс Семёныч, давая знать пасынку, что можно выйти из укрытия, – Это мой сын Давид. Меня же звать Александром.

– Я Сабир, и это всё что вам следует знать. – Ответил за двоих мужчина.

– Сабир значит, это как по-нашенски? Сашка? Так мы с тобой вроде как тёзки…

К этому времени Давид занял место подле отчима, с готовностью в любой момент открыть огонь из своего АКСУ. Его напряжение передалось Сабиру и его спутнице, все увидели, как он, покрепче сжав в руке копье, сделал маленький шажок навстречу и предостерегающе прошипел:

– Мы не пойдём с вами, живым я вам не дамся, нацистские ублюдки…

Поняв, что их диалог может закончиться трагически, Семёныч предостерегающе вскинул ладони вверх и произнёс:

– Угомони пыл, джигит… мы не ищем драки, вы нас с кем-то перепутали… мы не нацисты, я вот лично всегда был фанатом того табаку, который выращивал дед Онзор. Вы ведь оба с переправы? Вы должны его знать.

На сей раз в разговор встряла женщина, сняв с головы капюшон и положив ладонь на плечо спутника, молвила:

– Я помню тебя, ты был почётным гостем моего деда. Я внучка Онзора, меня зовут Мариам, а это мой верный защитник.

– И я помню тебя, – ответил отчим – когда я видел тебя в прошлый раз, ты была ещё совсем ребёнком. Что случилось? Почему вы так далеко от дома? Здесь бродить в одиночку совсем небезопасно…

– Я смогу защитить её! От любого, кто посмеет тронуть хоть волосок на её голове! – Гордо воскликнул Сабир. И на сей раз Мариам лёгким прикосновением руки остудила пыл своего спутника. Обратившись к Семёнычу:

– У нас нет больше дома… мы были вынуждены спасаться бегством. На наше село напали нацисты. Всех перебили, даже стариков и детей. Мне же посчастливилось выжить – когда эти звери ворвались в наш дом, мой отец опустил меня в колодец, прикрыв сверху лядой. Я слышала крики моей матери, она молила их о пощаде… а потом она кричала, чтобы они не трогали её…

Мариам прикрыла ладошками своё лицо и, содрогаясь плечиками, тихонько заплакала. Сабир обнял её за талию, а свободной рукой принялся, успокаивая, гладить её черные, будто ночь длинные волосы, продолжил:

– Я чудом обнаружил её в колодце, она просидела там не меньше суток. Все в деревне были мертвы, а дома спалены.

– А как ты смог выжить в этой бойне? – Впервые за весь разговор вмешался Давид.

– Когда началось нападение, я был на другом берегу реки, хотел было броситься на помощь, да какой-то стрелок ранил меня прямо в голову. – С этими словами он снял повязку с лица и головы, обнажив открытую рану на голове. Узкая полоса шла от виска и через оторванное ухо заканчивалась аж в районе затылка. – К моему счастью, либо стрелок попался начинающий, либо очень в себе уверенный, но ко мне так никто и не подошёл убедиться, что я мёртв. Вместо этого они принялись обливать всё вокруг каким-то резко пахнувшим веществом из металлических бутылей. А когда подожгли, пламя моментально возгорелось до небес, пожирая собой всё на своём пути.

– Как ты перебрался через реку?

– У меня была своя лодка, но её отнесло течением.

Наступило длительное молчание, было слышно, как где-то совсем рядом взвыл от голода и досады неведомый зверь, к нему присоединились ещё с дюжину глоток. Четырёх людей будто передёрнуло лютым морозом, каждый почувствовал себя маленьким и беспомощным.

– Собаки! – Нервно пробормотал Сабир. – Идут за нами от самой деревни…

– Стая большая? – Спросил Семёныч, доставая из кобуры нож.

– Я насчитал шестнадцать.

– Маловато… я встречал и по более.

Вой повторился, вбивая в тело героя суеверный страх. Сабир, перехватив копьё покрепче обеими руками, продолжил:

– Когда нацисты, спалив всё дотла, ушли из деревни, к ним на смену пришли вот эти пожиратели падали. Их было настолько много, что у меня рябило в глазах. Я думал, что мы проскочили мимо них незамеченными…

Трое мужчин стали плечом к плечу под сенью широко раскинувшегося дуба, защищая спинами женщину, дрожащую от страха и читающую вслух молитву на незнакомом герою языке. Все это время Давид нервно теребил цевье автомата, готовя себя к худшему. То, что его отчим вместо огнестрела потянулся к ножу, ему ничего не говорило. Семёныч был опытным бойцом и всякого дерьма навидался, чего не скажешь о необстрелянном Громове-младшем. В его голове царил хаос, и когда к ним повыскакивали эти мохнатые чудовища, он был готов материться от ужаса. Странное дело, но плачущая от страха за его спинной Мариам вливала в его тело уверенность и досаду на себя за свою минутную слабость.