Мир, которого нет (СИ)

Иртон спешно убежал к подземной речушке. Зверь встал над погибающей горгоной, тяжело занёс меч, но вдруг увидел её намокшие глаза — этот взгляд надежды… Перед глазами пролетело воспоминание о дне, когда он убил дракона, лучший из охотников видел такой же взгляд тогда. Меч звонко упал на камни. Рука Зверя засветилась красным светом, но он не торопился поднять своё оружие, как обычно. Он взглянул на металлическую руку, а затем приложил её ладонью к ране на боку горгоны. Стальная чешуя зашевелилась и быстро поднялась от предплечья за локоть до плеча, а вокруг Зверя вспыхнула ровная овальная аура. Он зарычал, но потом поднял меч, и всё прекратилось, чешуйки металлической руки погасли около шеи, скрыв ключицу.

Раны горгоны как по волшебству затянулись, и ей мгновенно стало легче, вот только Зверю стало хуже. Его старые раны раскрылись, и он упал без сознания. Эшли встревожилась и устремилась к большой кожаной сумке, из неё она достала множество странных пузырьков, камней и трубок. Среди прочего была маленькая мензурка, полная чего-то вязко-жидкого. Горгона вылила некое зелье в пасть Зверю, нежно придерживая его голову. Иртон вернулся с водой в золотой чаше и тут же её обронил.

— Что ты сделала? — завопил он, — Ах, ты, лживая тварь!

Шлем Иртона захлопнулся, и рыцарь вооружился. Горгона попыталась показать, что это не то, о чём можно подумать. Людин в волшебных доспехах бросился нападать. Эшли опустила голову Зверя и ушла от удара, пытаясь размахивать руками и утихомирить Иртона, но он нападал снова и снова. Так как Эшли почти не сопротивлялась, разгорячённый Иртон прижал её в угол и хотел пробить её насквозь мечом, как ему в голову прилетел булыжник. Уверенность в своей способности держать равновесие пропала, и гравитация победила. Когда Иртон встал, то у гнезда увидел Зверя, держащегося за кровоточащий бок.

— Ты, уродец, мне не разрешил её убивать, а сам что творишь? — прорывались через кашель слова Зверя. Иртон тут же разоружился и жутко засмущался, благо шлем скрыл всё его смущение. Он медленно повернулся к Эшли и встал на одно колено, склонив голову.

— Простите, — произнёс он, а потом решился снять шлем и посмотреть в глаза Эшли. Она рассматривала сломанные ногти, как аристократка. Демонстративно создавала впечатление, будто бы ей совершенно наплевать.

«Вот как понять, она нас простила или нет?» — возмущался мозг. Горгона пренебрежительно обползла Иртона и направилась к Зверю, который быстро терял силы и уселся на землю.

— Что это было? — спросил её Зверь, горгона естественно не смогла ответить, хоть и попыталась. Она протянула пустую мензурку волкийцу. Растерянный Иртон, подумал больше не возвращаться ни к каким конфликтам и не делать глупостей. Оглядев гнездо горгоны, заметил груду костей, от которой немного скрутило желудок.

«Она их всех взаправду съела!» — нервно дрожа, пропищал мозг Иртону. «Может её все-таки лучше убить? Нет! Хватит! Решено, она добрая и делала всё не со зла».

Зверь обнюхал мензурку, и его уши легли как у собаки, на которую падает скала, а сделать она ничего не может.

— Маира… — произнёс волкиец, пока Эшли, предварительно промыв, забинтовывала рану.

— О чём это ты? — спросил Иртон, удивившись не меньше, чем Зверь.

— Эта штука пахнет Маирой, — проглотив воздух, добавил Зверь, продолжая смотреть прямо в мензурку.

— Что? Что это значит? Я не понимаю.

— И я не понимаю… — Зверь встал на ноги и поцеловал руку Эшли, когда та закончила с лечением.

— Почему твоя рана раскрылась? И Эшли цела, как вы поменялись местами? — Иртон вернулся немного назад по событиям. И все время крутил ладонью у уха, как будто пытался ускорить работу своей головы.

— У меня же волшебный меч, — хитро улыбнувшись, ответил Зверь, а затем пошёл на выход из пещеры. Лицо Иртона замерло в гневе. «Как уже надоели все эти волшебные мечи, заговоры и скрытности. А как Маира надоела — это ужас».

— Эшли, постарайся тепло одеться, снаружи очень холодно, — предложил Иртон и тоже пошёл на выход, — И пожалуйста, не надевай шкуры убитых тобой, нас не правильно поймут.

В пещере очень влажный воздух, из-за чего на улице Зверь покрылся инеем и вспушился, как ударенный током. Он очень мило переливался на солнце, как хрустальная ваза. По доспеху Иртона пробежала изморозь, какая бывает на лобовом стекле автомобиля после холодной стоянки на улице. Рыцарь стал полностью белым с голубоватым отливом.

— Знаешь, что, Иртон? — поглядывая на ледяные просторы, спросил Зверь.

— Нет, Зверь, — ответил Иртон, так же осматривая бесконечные снежные дали, прерывающиеся леском.

— У меня была одна ученица, хотела стать гильдейским охотником.

— И что с того?

— Она всегда умела достать табак, даже трубку курительную мне подарила. Где она его брала — это загадка.

— Тоже сейчас бы покурил. Я, конечно, не курю, но чего-то захотелось, — согласился с простой житейской мыслью Зверя Иртон.