Мир, которого нет

— А мне кажется, что теперь я в такие кошмары и не буду впадать. Во мне появилась какая-то уверенность, что ты меня из любых ситуаций вытащишь… …сейчас все было спокойно — и мама, и дочь, намиловавшись посреди ночи, крепко уснули. Лэя даже может, выйдет в астрал. Но когда это случиться, Женька не знал, так как время здесь бежало по сравнению и с астралом, и с реалом раз в десять быстрей. Это чуть затрудняло обмен мыслями. Хотя они и мгновенно проносились по несуществующему пространству, но «созревали» с разной скоростью и, если Женьке каждый раз приходилось немного ждать очередной мысли Лэи, то она получала ответы, как из пулемета, еле успевая сообразить, что к чему в них. Так что Женька даже начал «думать» медленнее, когда «говорил» с ней. Связь также была немного слабовата — мир явно пытался блокировать ее, но это ему полностью не удавалось.

От воспоминаний его отвлекли громкие детские голоса — это целая ватага ребятни неслась к нему по улице — надо было начинать оправдывать высокое детское доверие.

Про какой же им мир рассказать? Ах, вот этого Ян почему-то еще не рассказывал.

Абсолютно прикольное место. Надо было какому-то совершенно сбредившему чудаку захотеть походить по горам вверх ногами. Вот он и придумал этот, в прямом смысле слова, сногсшибательный мир-аттракцион. Здесь все притягивалось к земле только через подошвы, а остальная часть тела висела в небо. Правда, была сделана небольшая поблажка — притягивалась к поверхности любая часть тела, находящаяся ближе, чем пять сантиметров от поверхности земли или воды. А остальная часть тела, падающая «вниз» с «перевернутой» поверхности планеты весила все же поменьше, чем на реальной Земле, и головной боли от прилива крови к голове не возникало.

Зато возникала целая куча забавных моментов, причем сразу после входа в этом мир.

У Женьки, например, тут же вывалилось все содержание его штанов, то есть карманов в штанах: его любимые карамельки, какие-то брелки, фонарик и бог знает, что еще, которое он носил с собой, чтобы уверенно себя чувствовать в любых астральных обстоятельствах. Самое главное, он успел подхватить тогда кольцо — охранный амулет, которое выдал ему Буль для первых самостоятельных походов по пирамидам астрала. И от всей этой неожиданности подпрыгнул в попытке подобрать все падающие вещи, оторвавшись от поверхности и полетев в пропасть неба разверзшуюся под ним. От страха он зажмурил глаза и услышал смех в ушах:

— Первая попытка не считается! — и он снова почувствовал себя в стартовом коридоре.

Второй раз он уже был внимательнее, когда вышел на поверхность мира. Карманы оказались пусты, а он не бегал и не подпрыгивал. А дальше начинались настоящие приключения. Встретив ручеек, он подошел зачерпнуть воды и получил пригоршню взлетевшей холодной влаги прямо в лицо. Самое интересное началось, когда они, объединившись с Федькой, начали штурмовать горы. Это была вообще хохма. Чтобы забраться на перевернутые вниз горы, надо было только притормаживать бег и не угодить при этом в катящиеся навстречу по склонам ручьи. Зато «спускаться» с гор было почти невозможно, и только тогда до него дошло, зачем им выдали странные перчатки, больше похожие на ботинки, и приказали везде такать с собой. Теперь, надев эти приспособления, они встали на четыре точки и начали забираться по склону горы «вниз» как заправские альпинисты. Работа была не очень нелегкая, но зато можно было передохнуть, подтянувшись к поверхности скалы животом, а то и спиной, и присосаться к пятисантиметровой зоне нормального притяжения, как рыба прилипала. Это было верхом блаженства — висеть себе над пропастью открытого неба!

Можно ноги оторвать, свесить их вниз и поболтать ими там. И даже плюнуть в небеса, но как-то язык не поворачивался, глядя на красоту проплывающих под ногами облаков…

Женька на мгновение прервался и взглянул по сторонам — его окружала пара десятков восхищенных и доверчивых глаз. Он почувствовал укол сочувствия к Яну — как много тот терял, не видя эти внимательно следящие за ним и чуть ли не боготворящие его глазенки маленьких слушателей! Заметив нетерпеливое ерзание и вздохи маленькой аудитории, он понял, что у него нет других возможностей, кроме как продолжать рассказ о своих приключениях…

***

Утром он выезжал из деревни, выполнив свой долг перед детворой. Почему это было долгом, он точно не мог сказать. Он просто чувствовал, что если проедет мимо деревни, это ляжет на его душу неприятной тенью, а он в последнее время научился беречься от таких поступков, хотя все равно, время от времени, чувствовал, что делает неправильно, проходя мимо ситуации или людей, когда он мог бы помочь.